Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Давайте пройдем, — донеслось до меня справа невнятное бормотание. — Без шума и лишнего внимания.
Покосившись в ту сторону, а затем и в другую, я увидел две одинаковые дутые куртки, скрывающие телосложение, глубоко надвинутые на лоб вязаные шапки и шарфы, прячущие пол-лица. Но глаза, пристально следящие за мной с оставшейся открытой его части, не оставляли ни малейшего сомнения в принадлежности их обладателей к нашему сообществу. К самой его серьезной организации.
— Что вам нужно? — коротко осведомился я самым нейтральным тоном.
— Проводить Вас, — немедленно последовал все так же негромкий
— Куда? — напрягся я, гадая, что мог придумать Стас, чтобы не дать мне помешать его планам.
— Тут недалеко, — неопределенно повел рукой себе за спину его посланец. — Уютное место, где Вы сможете согреться.
— Надолго? — уточнил я, прикидывая, как включить запись в телефоне во время разъяснительной беседы, чтобы показать потом моим девочкам, с кем они связались.
— Это от Вас зависит, — удивленно пожал плечами мой собеседник. — Кто же Вас держать-то будет?
Это уже прозвучало откровенным издевательством. Не произнеся больше ни слова, я мотнул головой, давая знак, что готов следовать за ними. Почти добровольно.
Мы довольно неуклюже развернулись и двинулись назад. Действительно недалеко — к расположенному на углу кафе, которое я проскочил в погоне за Игорем, не заметив.
Это кафе занимало обе стороны здания, со стойкой прямо напротив входа и несколькими столиками в расходящихся от нее нешироких крыльях. В конце каждого из них стояло еще по два столика, разделенных перегородкой — так, что более удаленный от окна скрывался в некоем подобии ниши.
Мои провожатые сразу же направились, все также не отпуская меня, к стойке и заказали чай — сразу целый чайник и четыре чашки. Я очень надеялся, что они включили в этот заказ и себя — тогда разъяснительную беседу со мной будет кто-то один вести. Еще больше я надеялся, что это будет Стас — вполне возможно, что его слова о невозможности попасть на землю окажутся таким же враньем, как и все остальное.
— Присаживайтесь, я сейчас все принесу, — приветливо предложила нам девушка за стойкой.
— Да мы сами — нельзя такую красавицу бегать заставлять, — ответил ей мой правый конвоир, стянув шарф с лица и изобразив на нем гротескное восхищение.
Девушка смущенно хихикнула и поставила перед нами чайник с чашками. Отпустил меня только один, болтливый — ухватив одной рукой чайник, он лихо грабастал другой все чашки за ручки и победоносно отсалютовал ими девушке. Она одобрительно закивала ему с видом ценителя.
Мой молчаливый спутник сжал мне руку, подталкивая в сторону левого крыла. Мы прошли в самый конец его, к скрытому в нише столику — и там я стал, как вкопанный, несмотря на непрекращающееся давление на локоть.
В самой глубине этой ниши — так, что увидеть его можно было, только подойдя к столику вплотную — сидел Игорь.
— Привет! — жизнерадостно улыбнулся он мне. — Садитесь, чаю попьем. Холодно сегодня, правда?
Я машинально втиснулся за столик прямо напротив него, пытаясь сообразить, что происходит.
Только после этого мои конвоиры поставили перед нами чайник с чашками и удалились. С моего места, впрочем, было видно, что расположились они за столиком прямо перед нишами, перекрыв мне дорогу к выходу, захоти я уйти. Никто меня держать не будет, да? Более того, молчаливый тут же вытащил телефон и что-то забормотал
Игорь все это время молчал. Он разлил по чашкам чай — по всем четырем почему-то — подвинул одну из них в мою сторону, другую к себе, потянулся за сахарницей, насыпал себе в чашку сахар, размешал его и поднес чашку ко рту — подняв вместе с ней и взгляд. На меня.
Я видел его разным. Как правило, он был на удивление сдержанным, но случалось мне наблюдать в нем и приступы мрачной угрюмости, и глубоко внутри кипящей энергии, и всплески просто пугающего бешенства, и даже какого-то совсем не здорового энтузиазма недавно. Но такого взгляда я у него еще никогда не видел. В нем была и приветливость, и дружелюбие, даже с легкой смешинкой — но из-за них на меня смотрела невозмутимость фразы «Делай, что должен, и будь, что будет».
Да, судя по тому, что ему уже доверили поставить меня на место, он вовсе не хвастался, говоря у меня дома о своих успехах. Впрочем, меня это больше не касается. Мне нужно задать ему всего один вопрос.
— Это и есть ваши новые знакомые? — начал я почему-то совсем не с того, с чего собирался.
— И они тоже, — слегка усмехнулся он, ставя чашку на стол.
— Ладно, неважно, — отмахнулся я от второстепенных подробностей. — Я знаю, на кого ты работаешь. Меня интересует только одно: Дара с Аленкой тоже на вас работают?
— Нет, — ответил он, ни на секунду не задумавшись, и я как-то весь обмяк на том твердом деревянном сидении.
Но ненадолго, потому что он почти сразу добавил:
— Но они работают с нами.
Я получил свое неопровержимое доказательство. Которого мне будет вполне достаточно, чтобы припереть к стенке моих бывших приятелей и заставить их прекратить подвергать опасности моих девочек. Можно было вставать и уходить. И проверить заодно, как меня не будут удерживать.
Но мне вдруг захотелось сказать пару слов этому юнцу. Которого Дара считала самой важной частью своей жизни. За которым она, как выяснилось, была готова последовать куда угодно — хоть под распылитель. Который всегда принимал ее преданность как должное. И которому его родитель, постоянно и пафосно распинающийся о великих целях нашего сообщества, так и не сумел передать основной ангельский принцип на земле — сохранить и уберечь.
— Мне обещали, что их не станут привлекать, — медленно начал я, сдерживаясь. — На достаточно высоком уровне. Твой выбор — твое дело. Правда, хочу тебя уверить, что ты понятия не имеешь, против чего выступаешь. Даже Стас признал, что девочек в это втягивать нельзя. И ты не имел никакого права…
— А может, нас для начала спросить нужно? — яростно зашипел воздух рядом с Игорем, и там тут же материализовалась Дара.
Она просто возникла — из пустого места, из ниоткуда. И в таком виде, что я и ее едва узнал. Глаза у нее сузились, как у разъяренной кошки, и метали в меня молнии. Губы растянулись над оскаленными зубами, из-за которых все еще доносилось шипение. Она наклонилась над столом в мою сторону — так, что у нее спина почти дугой выгнулась. У нее даже волосы, словно шерсть на загривке, дыбом встали.