Ангел-мечтатель
Шрифт:
— Кушать, — негромко дал он ей свою последнюю вводную инструкцию. — Их тоже можно кушать.
Лилит резко повернулась к нему, сморщившись от отвращения, и отчаянно замотала головой.
Очевидно, именно в этот момент светило планеты полностью, наконец, скрылось за горизонтом, и постепенно сгущающиеся сумерки сменились стремительно наступающим мраком.
Лилит вскочила, дико оглядываясь по сторонам. Пушистый зверек взвился в воздух и стремглав бросился в заросли. Лохматые тоже поднялись, недовольно ворча, и потрусили за ним.
— Что это? —
— Это ночь, — успокаивающе ответил ей Первый, тоже поднимаясь. — Ночь — темно. А раньше был день — светло. И после ночи снова будет день.
— Зачем ночь? — притопнула Лилит ногой.
— Ночь, чтобы спать, — объяснил Первый, поведя вокруг рукой. — Смотри.
Зверьки не скрылись в зарослях — они устроились на самой их границе, свернувшись в клубочки: мохнатые друг возле друга, пушистый — чуть в стороне. Теперь настал черед Лилит озадаченно рассматривать их.
Убедившись в их полной безмятежности, она — все еще теряясь в сомнениях — оглянулась вокруг. И вдруг охнула, прижав руки к лицу, когда взгляд ее упал на поверхность водоема. В котором отражались уже показавшиеся в ночном небе звезды.
— Что это? — спросила она совершенно иначе.
Первый после Творца молча поднял вверх руку.
Проследив за ней взглядом, Лилит закинула голову, качнулась, словно теряя ориентацию, затем опустилась на землю, вытянулась на ней и принялась водить глазами по небосводу, чуть приоткрыв рот.
Первый начал понемногу пятиться к зарослям — он уже и так откладывал возвращение в свою башню слишком долго.
— Не уходи! — послышалось от водоема. — Пожалуйста. Красиво! Что это?
Вспомнив подсмотренную сцену в пещере в макете, Первый просто не смог уподобиться своему первородному.
— Это звезды, — ответил он, возвращаясь к Лилит и укладываясь рядом с ней.
— Что такое звезды? — тут же отозвалась она.
— Каждая звезда, — вытянув вверх руку, потыкал он в небо пальцем, — это мир. Такой, как здесь. И в них живут такие, как ты. — Он внутренне усмехнулся невозможности такого сравнения.
— Много, — заметила она, сосредоточенно водя глазами по ночному небу. — А ты там живешь?
— Да, — ответил он, чтобы не направлять ее мысли в ненужное русло. — Только очень далеко.
— А как туда попасть? — поинтересовалась она, и Первого кольнуло подозрением, что она думает о возвращении в макет.
— Твой мир здесь, — твердо ответил он ей.
— Мой и Адама? — подтвердила она его подозрения.
— Да, — скорее напомнил он себе, чем заверил ее.
— А он придет? — остро глянула она на него, повернув голову.
— Придет, — коротко бросил он, подавляя неприязнь — любой нормальный первородный уже давно бы бросился, сломя голову, вслед за таким совершенством.
— А ты? — вдруг спросила Лилит, все так же пристально глядя на него.
— Обязательно, — неожиданно для себя самого ответил он без малейших колебаний. — Пока тебе будет нужна помощь.
Лилит вдруг снова ахнула, указывая
Первый после Творца рассмеялся и объяснил ей, что это — всего лишь крохотное ночное существо из этого мира.
— Почему здесь все движется, а там — нет? — разочарованно протянула она, кивнув на небо.
Первый только крякнул про себя. Ему удалось создать совершенно уникальный, не имеющий аналогов мир — и, похоже, обитателей ему под стать. По крайней мере, обитательницу — которая воспринимает все окружающие ее чудеса как нечто, само собой разумеющееся, и хочет новых. Ну что же, найдя наконец истинного ценителя его творений, он с удовольствием пойдет ему навстречу.
— Хорошо, — загорелся он, уже прикидывая, как реализовать возникшую идею. — Когда тебе понадобится помощь, позови меня. Просто подумай обо мне. И когда я отправлюсь в путь, ты увидишь, как к твоему миру приближается звезда, и будешь знать, что я тебя услышал.
— Хорошо, — эхом ответила ему Лилит, довольно вздохнув и закрывая глаза. — Здесь хорошо.
Когда она, наконец, уснула, Первый еще некоторое время с интересом всматривался в ее лицо — сам он не создал ни одного эскиза ее спящей, и уж точно не в темноте, в одном только звездном свете. У него возникло странное ощущение, как будто он вовсе и не свое собственное творение разглядывал. Как будто его первородная перехватила у него идею дальнейшего совершенствования уже созданного идеала — как и весь этот саморазвивающийся мир — и далеко не всегда по заложенным его создателем принципам.
Глава 7.3
А вот об этом давно пора доложить Творцу. Отклонение от принципов никогда не вызывало у того удовольствия, но здесь, похоже, речь идет о выходе взаимоотношений нового мира, его обитателей и владельца на совершенно иной уровень. Не может Творец не заинтересоваться таким прорывом в их совместной модели мироздания.
Неохотно оторвавшись от созерцания интригующе незнакомого облика Лилит, Первый после Творца вернулся к себе в башню. Сначала он планировал сразу отправиться в другую, прямо к Творцу на прием, но потом передумал. В доклад нужно и наблюдения за первородным включить, чтобы представить Творцу полную картину. Из которой сразу будет видно, что речь идет о хорошо продуманном эксперименте, развивающемся строго по плану и ведущим к точно предсказанным результатам.
Второстепенный элемент этого эксперимента Первый после Творца нашел все на том же месте в макете — на берегу водоема, вновь покрытого цветами. Но на этот раз первородный не лежал там в своей неизменной позе — с закинутыми за голову руками и выражением полной безмятежности на лице — а мерил небольшую поляну шагами с крайне раздраженным видом, постоянно поглядывая то в одну, то в другую сторону.
Счев необычную активность первородного достаточным доказательством того, что он уже ступил на путь поисков предназначенного ему мира, Первый уверенно отправился на другой конец макета.