Ангел-наблюдатель

Буря Ирина

С бассейном вышло примерно также. Физкультуру Олег у нас никогда не любил, даже от обычного футбола-волейбола всегда увиливал — не было в нем ни состязательного, ни командного духа, да и типичные для мальчишек в игре грубоватые манеры он крайне болезненно переносил. Поэтому на плаванье его не любопытство привело — Игорь с Дарой его туда почти силком затащили. Но, увидев, что там ни от кого не требуют ни сдачи нормативов, ни ежедневного улучшения своих результатов, он и в бассейн записался — благо, в одно и то же время с группой Игоря и Дары и более старшие ребята занимались. И нужно сказать, что в отсутствие насмешек сверстников и разочарованных

гримас тренера, он вдруг и в спорте оказался совсем не плох.

Так и получилось, что постепенно он проводил с Игорем и Дарой все больше и больше времени. Если Анатолию случалось задержаться на работе, они втроем или гуляли где-нибудь возле центра детского развития, или — если холодно было — дожидались его в кафе на первом этаже. Иногда он и на репетиции в театральную студию с ними ходил — большей частью в зале сидел, временами с Игорем, наблюдая за действиями актеров и обсуждая с ним естественность их жестов и мимики. Судя по тому, что вскоре он вдруг начал и за нашими с Сергеем движениями пристально следить, похоже, именно в то время он и начал увлекаться этой своей кинесикой.

А вот на занятия в художественную студию он с ними ходить не стал — по крайней мере, больше одного или двух раз. Сказал, что ему там делать нечего — они все с головой в свое творчество уходили, а через плечо заглядывать как-то неудобно было. Я, правда, думаю, что там, скорее, учитель посторонних у себя на занятиях не жаловал. Поскольку рисунки Игоря и Дары Олег рассматривал с интересом (уж рассказывал о них точно нередко!), я думаю, именно он и предложил им попробовать себя в совершенно новом направлении — в иллюстрациях к любимым книгам.

На самом деле, я практически уверена, что, возобновив знакомство на уже независимом от взрослых уровне, по-настоящему сдружились они как раз на основе чтения. Когда мой Олег пришел в колледж, он попал в сплоченный коллектив, в котором симпатии и антипатии уже давно установились. Самому чем-то выделиться ему тоже не удалось, и ни одна из компаний его одноклассников не стремилась заполучить его в свои ряды — так он ни с кем особо близко и не сошелся. Поэтому, общаясь со сверстниками только в школе и только по необходимости, дома он предпочитал читать.

И вот, что интересно — несмотря на то, что книги он просто проглатывал, на уроках литературы он тоже никогда не блистал. Книги, необходимые по программе, он по диагонали пробегал — лишь бы к уроку в целом подготовиться, а по-настоящему читать предпочитал если и классику, то жанров, отнюдь не одобренных Министерством образования. К тому времени он уже прошел стадию увлечения и приключенческими романами, и научной фантастикой и по уши ушел в детективы — причем, в такие, где преступления раскрывают не по отпечаткам пальцев и анализу оброненной волосинки, а по неожиданному движению глаз или не вовремя дрогнувшим пальцам.

Игорь с Дарой тоже читали давно и много — это я уже в конце их пребывания у меня в садике заметила. Но от детских сказок они плавно перешли к фентези, и на ней же надолго и остановились — благо, там можно было найти что-то и романтически-возвышенное для Дары, и созидательно-героическое для Игоря. Олег, правда, говорит, что их обоих всегда больше интересовала возможность управления собой и окружающим миром с помощью силы воли, но я думаю, что это он их нынешние настроения на детские годы спроецировал.

Обнаружив однажды, что их, всех троих, объединяет общее увлечение, они с тех пор, разумеется, в основном, о книгах и говорили.

И боюсь, что именно Олег — с его восторженными дифирамбами наблюдательности и дедуктивному методу — подтолкнул мысли Дары в направлении, которое чуть не увело ее от всех нас. Тем более, что слова Олега, как выяснилось, упали на уже взрыхленную сомнениями почву.

Дара всегда была очень красивой девочкой. Чего не мог не заметить ни один из встретившихся ей людей, и что все они, как один, отмечали. Как правило, вслух и нередко в ее присутствии. И поскольку такие комплименты в ее адрес говорящие поначалу высказывали Гале с Тошей, Дара вскоре начала обращать внимание на нотку удивления, сквозящую в них. И задумываться над тем, откуда взялось это удивление. И приглядываясь к родителям — скорее похожим друг на друга, чем на нее.

А когда у Гали с Тошей родилась Аленка, которая с каждым годом все больше походила на отца, сомнения Дары получили новый толчок. Уже к средней школе она, как выяснилось, четко осознала свою непохожесть на остальных членов своей семьи и задалась целью выяснить ее причины. И в немалой степени этому поспособствовало редкое умение Игоря чувствовать любую напряженность и недосказанность в отношениях между людьми.

К стыду своему признаюсь, я только сейчас, после рассказа Олега, начала понимать, сколь много видели эти дети из того, что происходило между нами, взрослыми — о чем мы, с одной стороны, не желали говорить напрямик, и не смогли, с другой, надежно похоронить в себе. Они, словно каким-то шестым чувством, уловили все наши подводные камни и течения — и с далеко не детской чуткостью поняли, что говорить о них прямо нельзя. Страшно себе представить, сколько времени они обходными путями, исподволь искали ответы на интересующие их вопросы — а мы, по крайней мере, я, ничего не замечали, упорно списывая озабоченность друг друга на особые черты характера. И нечего удивляться, что оставленные один на один со своими размышлениями, наши дети делали из них вообще ни в какие ворота не лезущие выводы.

Начав оглядываться по сторонам, они, разумеется, в первую очередь сосредоточились на своих семьях. Мы с их родителями столько лет дружили, что все особенности наших отношений стали уже их неотъемлемой частью. Мы на них и внимания не обращали, добродушно посмеиваясь по привычке над решительной прямолинейностью Марины, задумчивой молчаливостью Татьяны, театральным отчаянием Сергея, когда мы втроем брались за него. А впоследствии и над покровительственным отношением Анатолия к его младшему другу Тоше, и над постоянным стремлением того к роли самостоятельного и ответственного отца семейства, и над неизменным пикированием между Мариной и Анатолием, который с первой встречи возникшую неприязнь к ней и на все ее окружение с готовностью перенес.

Игорь же с Дарой наблюдали за нашими переглядками и прислушивались к нашим перепалкам как бы со стороны, и, как рассказал мне Олег, пытались, начитавшись всякой мистики, рассмотреть некий, скрытый за ними, потайной смысл.

Я думаю, началось это у них с того времени, когда Татьяна крайне настороженно относилась к Даре. Она это тогда не особенно и скрывала — кто же знал, что детсадовский ребенок не только заметит такую предвзятость, но и запомнит ее! С тех пор как они пошли в школу, правда, она заметно успокоилась, но временами, во время наших, ставших уже совсем редкими встреч, я замечала, с какой тревогой она следила за ними, полностью ушедшими, казалось бы, в какие-то свои разговоры.