Ангел-наблюдатель
Шрифт:
Я даже попытался было прибегнуть к тоже уже опробованному методу превращения ее многократно повторенных «Нет» в финальное «Да», но поскольку опробовался этот метод на Татьяне, бдительность в решающий момент она не потеряла.
— Татьяна, Дарина что, все еще плохое влияние на Игоря оказывает?
— Нет.
— Он откажется провести с ней лишнее свободное время?
— Нет.
— Осенняя куртка с ботинками ему еще впору?
— Нет.
— Он захочет полдня всякую одежду примерять?
— Нет.
— Так нужно ему с тобой в магазин тащиться, вместо того чтобы с Дариной где-нибудь погулять?
— Хорошо, — кротко согласилась она, — я закажу ему новую одежду в Интернете,
Тьфу. Пришлось ждать дня рождения Светы. Я, правда, уже начал побаиваться, что Татьяна и там у нас над душой стоять будет, но давно устоявшийся ритуал встреч у Светы на даче пересилил даже ее подозрительность. Тоша, конечно, не сразу заметил благоприятно складывающиеся обстоятельства и в целях повышения безопасности еще какое-то время носился с Аленкой по двору, изображая нарочито равный интерес ко всем присутствующим — вместо того чтобы быстро хвататься за подвернувшийся шанс.
Но все же в один прекрасный момент нам с ним и Максимом удалось, словно невзначай, уединиться с детьми и воссоздать — наконец! — полную картину воздействия Игоря и Дарины на сознание Алены. Дарина, естественно, внесла в нее вспышки фейерверков и гирлянды цветов, но, тем не менее, я получил возможность окончательно и бесповоротно убедиться в том, что самую основную, базовую, фундаментальную, а потому и не всегда заметную глазу работу над мыслями Аленки проводил Игорь. Как, впрочем, и положено мужчине и моему сыну.
На Тошу же, как и следовало ожидать, самое сильное впечатление произвели Даринины спецэффекты. Ради возможности лицезреть которые он, как выяснилось, был готов практически на все — даже на беспринципное братание со своим личным, в не столь еще недавнем прошлом, темным противником. Который, в силу пакостности своей натуры, не постеснялся сыграть на его слабости и попробовать вырвать его из-под моего влияния и подчинить своему — подсунув этому технически отравленному идиоту безотказную приманку в виде машины.
На этот раз я даже словом свою обиду не выразил. Вовремя вспомнил, с кого Игорь берет пример умения молча и с достоинством нести основной груз любого мероприятия, пока другие его разноцветными завитушками расписывают и на поклон восхищенной публике первыми выскакивают.
Занервничала Татьяна — особенно осенью, когда Тоша стал приезжать в сад за Дариной вместе с Максимом. Заметив ее плотно сжатые губы и фанатичный блеск в глазах, когда она, прищурившись, провожала их взглядом, я понял, что она готовится в очередной крестовый поход. В ходе которого она точно докопается до причины, лежащей в основе объединения Тоши с Максимом, а значит, до моей осведомленности о последнем, участия в нем и, что еще хуже, до преступного сокрытия всех вышеперечисленных фактов от нее. После чего в ход пойдет очистительный огонь — причем начиная с рядов ближайших соратников.
На самом деле, я никогда не утаивал от Татьяны ни крупинки жизненно важной информации. Просто, не понаслышке зная о непредсказуемости ее реакции, я всегда дожидался наиболее подходящего момента для того, чтобы ввести ее в курс изменившихся обстоятельств. Который неизменно наступал после того, как она начинала — тоже втайне от меня, между прочим! — воображать себе, что же вокруг нее происходит. На фоне работы ее богатого воображения реальные события всегда казались более бледными и невзрачными, в результате чего она — вместо того чтобы расстроиться, разозлиться или просто запаниковать — сразу успокаивалась.
Именно так и произошло, когда я рассказал ей, что Тоша и Максим обладают той же способностью читать мысли Аленки и Дарины соответственно, что и я — мысли Игоря, и что мы можем обмениваться полученной информацией. Разумеется, я не ограничился сухой передачей
Татьяна успокоилась. Но не совсем. И, главное, ненадолго. Уже разогнавшееся воображение тут же подсунуло ей картину мрачных последствий прямого влияния Максима на Дарину и косвенного — через нее же — на Игоря. Но на этот раз я позволил себе проявить твердость, на личном опыте убедившись, что постоянная занятость не оставляет места ни мрачной подавленности, ни слепой восторженности.
Дело в том, что, вернувшись в сентябре на работу в детский дом, я обнаружил, что моя предыдущая — кропотливая, методичная, терпеливая — работа начала приносить плоды. Убедившись, что беседы со мной не навлекают на них неприятностей ни со стороны воспитателей, ни среди сверстников, дети постепенно разговорились — и передо мной раскрылся бездонный источник причин и мотивов детских поступков. Оказалось, что даже самые грозные главы их кланов так упиваются своей властью не от избытка силы — физической или характера — а от невозможности выделиться другим способом. И хотя ярких талантов у них не было, у каждого — абсолютно каждого! — было глубоко скрытое желание попробовать себя в каком-то творческом деле, на что они, как правило, не решались из опасения, в случае неудачи, уронить свой авторитет. Мне оставалось всего лишь избавить их от этой типичной человеческой боязни, и вскоре между моими питомцами стали завязываться совершенно другие, строящиеся не на разделении, а на общности отношения.
Игорь с Дариной к тому времени начали готовиться к школе, и я, к примеру, вовсе не удивился, что у них-то как раз проявились самые, что ни на есть, выдающиеся способности, что тут же заметила и Света. Я с удовольствием поддержал ее мысль о том, что им будет весьма полезно заняться французским языком — под руководством Татьяны. Таким образом мне удалось одним выстрелом убить целую стаю зайцев.
Во-первых, Игорь в последнее время вообще перестал обращать внимание на наблюдателя — у него просто времени не было. Во-вторых, у него появилась дополнительная возможность видеться с Дариной, что, как я ни скрипел зубами, только улучшало ему настроение. В-третьих, наблюдатели во время таких их занятий появлялись все реже — видно, отсутствие компрометирующих фактов поубавило у них энтузиазма. В-четвертых, у Татьяны появилась, наконец, вполне безопасная для меня великая цель в жизни — она как-то незаметно для себя увлеклась этими занятиями и чуть ли не ежедневно готовилась к ним, забыв обо всем на свете. В-пятых… впрочем, я никак не мог решить, считать ли это положительным результатом — оказавшись под регулярным обстрелом Дарининых сияющих улыбок, восторженных взглядов и восхищенных ахов, Татьяна тоже не устояла.
А, ладно, махнул я рукой — по крайней мере, теперь у Игоря нет никаких оснований сомневаться в искренности Татьяны по отношению ко всем по-настоящему важным для него сторонам его жизни. А бдительность хранить — это мое дело. Как истинного ангела-хранителя. Пока объект его хранения ведет мирную и спокойную жизнь, от души наслаждаясь ею. И не подкидывая своему ангелу загадки с ребусами — по десятку в день. Игорю я еще и книг по всем предметам накупил, чтобы он ежедневно углублял полученные в саду знания.