Ангел-наблюдатель

Буря Ирина

Где-то год я встречала каждый телефонный звонок с замиранием сердца. Но Танья словно и забыла о Даре — ее собственный сын вошел уже в возраст превращения мальчика в мужчину, и у него, естественно, тут же начались бои с Анатолием за место вожака стаи. Помня непримиримо ревнивое отношение того к своему господству на всей прилежащей к нему территории, я только головой качала, испытывая к Танье глубокое сочувствие. И истово надеясь, что их дети просто отвоевывают свое место под солнцем — причем, именно на земле и не

заглядывая за ее пределы.

И все же — не обманули меня предчувствия. Однажды зимой Танья позвонила мне совсем поздно вечером. Мы с Франсуа встревоженно переглянулись, и я осторожно сняла трубку.

— Анабель, извини, что так поздно, — быстро, но очень четко заговорила Танья, — но нам очень нужна твоя помощь. У нас большие неприятности.

— Что случилось? — вздохнула я, практически не сомневаясь, что услышу сейчас рассказ о долгожданной мести.

— Игорь с Дариной знают, кто они, — коротко ответила Танья. — Поэтому…

— Что? — выдохнула я, отказываясь верить услышанному. — Это… темный?

— Да нет, — досадливо цокнула языком Танья, — это Даринин наблюдатель проговорился.

— Как… проговорился? — С каждым ее словом во мне крепло ощущение ночного кошмара — настолько невозможными все они были.

— Не знаю, — отмахнулась от меня она. — Он на Максима орать начал, а Дарина случайно услышала. Она, кстати, знает, что Максим — ее отец…

Сейчас это ожидаемое чуть раньше известие почему-то не показалось мне столь устрашающим — воистину, все в мире познается в сравнении.

— Так вот, — продолжала тем временем Танья, — Дарина сразу же Игорю рассказала, они к нам, а тут его наблюдатель… Одним словом, с ним… несчастный случай вышел.

— С кем? — вмиг очнулась я от философского смирения.

— С наблюдателем, — успокоила меня, как ей, наверно, казалось, Танья. — Они сейчас все у вас наверху…

— Кто? — перебила ее я.

— Анатолий, Тоша и Максим, — нетерпеливо ответила мне она. — Их же сразу разбираться вызвали. Так вот — чего я, собственно, звоню…

— Нужен Стас, — снова не дослушала ее я. — Он как-то говорил мне, что ваше напряжение с наблюдателем — далеко не единичный случай. Главное сейчас — доказать это. Сейчас я его разыщу — у меня с ним прямая связь…

— Да он у нас уже был, — почти раздраженно оборвала она меня. — Взял показания у Дарининого наблюдателя — этот тоже у нас, мы детей спать отправили, он их караулит… Да послушай ты, зачем я звоню! — закончила она повелительно.

— Хорошо, — согласилась я, готовясь вводить в разумные рамки все, что уже явно пришло ей в голову.

— Их должны до утра вернуть, — глубоко вдохнув, заговорила она уже спокойнее. — Дольше их отсутствие мы с Мариной никак объяснять не сможем. Если же нет — я отправляюсь к вам.

— Ты… что делаешь? — Мне опять показалось, что я ослышалась.

— Если они

без меня не справятся, — как ни в чем ни бывало, объяснила Танья, — я отправляюсь к вам. Наши дети — только наполовину ангельские, и вашим придется мое, от человечества, мнение выслушать. На этот раз мне рот никто не закроет. Детей я на Марину оставлю — если что, она их куда-нибудь переправит. Так вот, я и подумала — может, к тебе? Из ваших толком никого рядом не осталось — таких, чтобы надежные были — а им теперь все равно нужно с другой стороной своей жизни знакомиться…

Я вдруг представила себя в самом центре выяснения обстоятельств преступного укрытия разыскиваемых нашим руководством беглецов. Никаких ощущений у меня не возникло, поскольку на смену этой воображаемой картине мгновенно пришла другая — Танью задерживают у нас, а мне не удается спрятать, как следует, Игора и Дару. И вот тут-то у меня возникло совершенно однозначное и более чем отчетливое чувство — в таком случае путь к нам, наверх, будет для меня закрыт навсегда. Поскольку никогда — сколько бы ни прошло времени — я не смогу посмотреть ей в глаза.

— Подожди, — медленно произнесла я, отчаянно соображая. — Сначала нужно сделать все, чтобы избежать фатальных мер. Ко мне, конечно, можно… Но лучше в открытую! — воскликнула я, вдруг увидев решение. — И именно с целью обучения, раз они уже все знают!

— Э… — замялась Танья. — Я не уверена, что… В смысле, официально… Стас велел молчать…

— Неважно, — уверенно взмахнула я рукой. — Главное — передать предложение, подходящую формулировку на месте найдут. Сейчас свяжусь со своим руководителем. И сразу же наберу тебя, — добавила я в ответ на уже начатый ею вопрос.

Моего руководителя на месте не оказалось. «Она на срочном совещании и ответит Вам, как только освободится», — исполнительно проинформировала меня диспетчер. Но меня уже с головой накрыло вечно бушующим у наших освежающе нерациональных приятелей ураганом страстей. Прекрасно представляя себе тему срочного совещания, я вдруг почувствовала в себе неведомые прежде запасы упрямства.

— Не могли бы Вы в таком случае оказать мне любезность и передать ей сообщение? — сгладила я свою нетипичную настойчивость подчеркнутой вежливостью. — Прямо сейчас. Это действительно срочно.

— Я могу попробовать, — сдержанно ответила диспетчер.

— Большего и не потребуется, — заверила я ее. — Передайте, пожалуйста, что у меня есть предложение по обсуждаемому вопросу — причем, с места событий.

Моя руководитель всегда вызывала у меня глубокое уважение — тем, что умела мгновенно распознать важную информацию, уловить ее суть и просчитать все варианты ее использования. Так случилось и на этот раз — не прошло и пяти минут, как я уже рассказала ей свое видение ситуации и способов выхода из нее.