Ангел-наблюдатель

Буря Ирина

— А нас зачем на свет произвели? — прищурившись, спросил Игорь. — Посмотреть, что из гибридов получится? Вдруг не нужно будет больше за дикими экземплярами охотиться?

— Игорь, не смей! — резко вмешалась Татьяна. — Я понимаю, что у вас сейчас голова кругом идет, но оскорблять нас вам никто права не давал.

Он ей не ответил, упрямо отвернувшись и крепко сжав губы. Спасибо отцам-архангелам — еще одно пренебрежительное слово в адрес Татьяны, и вся моя предыдущая лекция о миролюбивости и не насильственности наших небесных высей пошла бы

насмарку.

— Объясняю в двух словах, — отчеканил я, пригвоздив этого достойного наследника Татьяниного бредового воображения к месту взглядом. — Обычно у ангелов на земле детей не бывает — слишком глубоко в подсознании сидит нестабильность нашего на ней положения. Но случается. У тех, кто корни на ней пустил, домом ее считать начал. Мы ничего, кроме этого, в свое время не знали…

— Вы хотите сказать, что не планировали наше появление? — перебила меня Дарина, чуть подавшись вперед.

— Отец Игоря — нет, — ответила ей Татьяна, глядя на нашего сына в упор. — Это было мое решение. Так же, как и твоей матери.

Дарина перевела взгляд на Максима.

— Я тоже нет, — после минутной запинки нехотя признался он. — Но считаю тебя своим самым важным достижением на земле.

Мы все, не сговариваясь, посмотрели на Тошу.

— Нет! — завопил он. — Честное слово! Но какая разница, кто что планировал? Главное — как кто это воспринял! Я лично на седьмом небе был!

Наши взгляды метнулись к Максиму.

— А я на нем слишком быстро оказался, — процедил он сквозь зубы. — Вашими объединенными стараниями. И воспринимать что-то смог, лишь когда вернулся.

— Тоже нашими стараниями, — небрежно напомнила ему Марина.

— Так вот, — быстро проговорил я, чтобы лишить ее возможности еще что-нибудь разрушить. — О том, что наши не знают, что с вами делать — о том, что они не определились даже в своем отношении к вам — мы узнали, только когда возле вас наблюдатели появились. А также о том, что они строго автономны в своих наблюдениях. А также о том, что на нас наложен обет молчания — для сохранения чистоты… исследования, — смягчил я на ходу термин, но Игорь, конечно, брезгливо поморщился, — как нам объяснили.

— А почему вам это наблюдение не поручили? — спросила Дарина, скосив на мгновенье на него глаза.

— Спроси что-нибудь полегче, — проворчал Тоша.

— И не нас, а наисветлейших, — добавил Максим.

Я им обоим чуть по затылку не врезал. Наблюдателей рядом с нами, вроде, не было — похоже, наш все еще раны зализывал, а Даринин деликатность проявить решил — но кто его знает? Разводить критику руководства — сразу после того, как оно совершенно необъяснимую мягкость в отношении нас всех проявило? Да еще и в присутствии детей — в полном неведении которых Стас только что чуть ли не кровью расписался?

— Судя по всему, идея заключалась, — твердо вернул я разговор в конструктивное русло, — в составлении независимого и непредвзятого мнения о вас. А теперь о том, что оно из себя на сегодняшний момент представляет. Официально

вы ничего о нас не знаете — в этом мы насмерть стали — и так это и должно пока оставаться. Летом поедете к Анабель, она сделает вид, что ведет с вами подготовительную работу к принятию такой информации, как это обычно с людьми делается. — Я не удержался от смущенного взгляда на Татьяну, она усмехнулась, Игорь снова нахмурился.

— А почему Анабель, а не вы? — снова встряла Дарина.

— Наше отношение трудно непредвзятым считать, — буркнул Тоша.

— Не говоря о том, — оскалился в язвительной усмешке Максим, — что независимость у некоторых ценится исключительно в строго определенных рамках.

— Макс, прекрати их подзуживать! — резко повернулся к нему Тоша. — Стас что сказал — больше чудес ждать неоткуда? Что наблюдатель Игоря за мельчайший шанс ухватится?

Покосившись на Дарину, Максим опустил глаза, играя скулами.

— Зачем? — выдвинул вперед челюсть мой сын.

— Чтобы доказать, что мы здесь действуем… продолжаем действовать в обход принятых решений, — жестко ответил я ему. — Пока вас считают кандидатами, требующими детального и всестороннего тренинга. У нас должны разработать программу введения вас в наше сообщество, и до тех пор…

— Нас что, с земли хотят забрать? — ахнула Дарина, и Игорь, не поворачиваясь к ней, привычным жестом обхватил ее за плечи и прижал к себе.

— Не думаю, — успокоил я, в первую очередь, Татьяну, рывком повернувшую ко мне побледневшее лицо. — Землю покидают, умирая, а ваша безвременная кончина была у нас почти единогласно признана недопустимой и отвергнута без обсуждения.

— Почти единогласно? — сверкнула глазами Марина.

— Вопрос о радикальных мерах закрыт, — преданно заверил ее Тоша. — Если…

— Без если! — оборвал его Максим.

— Вы можете все помолчать? — взорвался я. — Вы можете хоть раз в жизни без грызни своей обойтись? Можно хоть сейчас не меряться, за кем последнее и самое веское слово останется? Сейчас им, — мотнул я головой в сторону Игоря с Дариной, — нужно объяснить, и как можно доходчивее, на каком мы свете находимся и как им на нем себя вести. — Я сделал глубокий вдох, успокаиваясь. — Итак, подведем итог…

— Насколько мы поняли, — перебил меня Игорь, — мы должны постоянно поддерживать блок, чтобы скрыть свои знания о вас, вести обычный образ жизни, не задавать провокационных вопросов, у Анабель изобразить интерес к тому, о чем нас поставят в известность, довольствоваться этим, терпеливо ждать, пока нас сочтут достойными вашего внимания, надеяться, что это произойдет как можно быстрее, и затем проявить благодарность за включение нас в избранные круги. Я ничего не упустил?

— В целом…. нет, — сдержанно ответил я, испытывая непреодолимое желание привселюдно надрать ему уши. Мало того, что он совершенно бесцеремонно слово у меня отобрал, так еще и эмоциональную окраску списка первоочередных мероприятий изменил до неузнаваемости.