Ангел-стажёр

Буря Ирина

– Ты чего?
– занервничал на этот раз я, непроизвольно косясь на стеллаж с битой.

– Да ты же себе резиденцию уже здесь устроил, - уже без всякой улыбки проговорил он, упершись кулаками в стол, а взглядом в меня.
– У тебя же дела важнее, чем у всего моего отряда. Так чего на этот раз изволите?

– Интересное дело!
– возмутился я.
– Откуда у меня эти дела взялись? Из той аварии? А кто мне ее устроил?

Он начал медленно выпрямляться.

– Стас, извини, - опомнился я.
– Знаю, что ты не по своей воле мне ее устроил. Знаю, что пытался

ее предотвратить. Но она случилась. И мне действительно нужна твоя помощь, больше просить мне некого. Я думаю, в последний раз прошу.

– Говори, - буркнул он, снова усаживаясь за стол.

– Мне нужно, чтобы ты кое-что на землю передал, - сказал я нерешительно. Табличку бы он, что ли, на двери вешал: когда к нему можно обращаться, а когда он не в настроении.

– С кем-то из ребят передам, - отрывисто бросил он, снова углубившись в лежащий перед ним документ.
– Типа инструкции для Марины.

– Нет, нужно, чтобы ты лично, - решил я, что отступать некуда.
– И не Марине, а Максу. Тоже лично.

Он аккуратно отодвинул в сторону документ, сложил руки перед собой на столе и поднял на меня взгляд. Задумчивый. Чего мне стоило все-таки не отступить, поймет только тот, на кого - хоть бы однажды в вечности - смотрел вот так задумчиво глава отряда ангелов-карателей.

– Слушай, а может тебя лучше внештатникам сдать?
– прищурился он, склонив голову к плечу.
– Честное слово, мне нравится эта мысль! Сразу минус две головные боли. Они тебя посадят, а ты их к целителям в полном составе отправишь. Я тебе даже передачи носить буду, если уж ты меня в посыльные определил.

– Стас, это образ, - тихо сказал я.
– По телефону я не могу его передать. И Марина - человек, она его не воспримет. Нужно Максу напрямую.

– Какой еще образ?
– мгновенно подобрался он.
– Это что за образ тебе нужно темным передавать?

Я рассказал ему о странном соученике Татьяны и понял, что с этого и нужно было начинать. В конце концов, грехи человеческие входят в сферу его непосредственных должностных обязанностей. В этой сфере он и с темными то конкурирует, то сотрудничает.

– Хм, - вновь расплылся он в довольной улыбке, - так ты думаешь, что это твои собратья накосячили?

– Не знаю, - честно признался я, - но он явно что-то скрывает. Может, он у темных в разработке был, потом у них сорвалось, а его хранитель это не внес в доклад. Пусть Макс у своих проверит.

– Я со своей стороны тоже проверю.
– Он мечтательно прикрыл глаза.
– Это ж как мы внештатников умоем - за потерю бдительности… Твоим, правда, тоже достанется, - хохотнул он.

– А мы здесь причем?
– удивился я.

– Я про хранителей, - ответил он, покачав головой.

Я только рукой махнул. Не восстанавливалось у меня как-то чувство корпоративного единства. Наоборот - попадись мне сейчас тот хранитель, чьими трудами неправедными этот блеклый умник возле Татьяны появился, я бы ему лично выговор организовал. С занесением в личное дело. Или просто в лицо.

– Ладно, транслируй.
– Стас уставился мне прямо в глаза, сосредотачиваясь.
– Быстро передать не обещаю.

–

Когда сможешь, - быстро согласился я, и передал ему все запечатленные в памяти образы странного Татьяниного спутника: во весь рост, крупным планом, анфас, профиль, до моего появления и после.

В ожидании результатов расследования я, разумеется, все также ежедневно наведывался к Татьяне. Да, на этот раз к Татьяне - она тоже каждый день в лес гулять выходила. Одна. И после занятий больше нигде не задерживалась. У меня сложилось впечатление, что альбиноса я еще основательнее напугал. Что одновременно и обрадовало меня, и еще больше насторожило.

К ней я не приближался. Но решил попробовать тот ключик, о котором подумал, читая ее дневник. Развернуться мне особо было негде: ни реки под рукой, чтобы напомнить ей тот день, когда я заболел, ни замерзшего озера, на котором я ее когда-то на коньках кататься учил, ни даже лужи какой-нибудь, чтобы морское сражение изобразить - как то, которое мы однажды с ней и Олегом устроили.

Больше всего мне не хватало кухни, конечно. Вот это она бы точно вспомнила! Я даже подумал было поймать какую-нибудь живность в дальнем лесу и приготовить ее на костре, но как этот костер развести? Солнца у нас нет, а ветку о ветку я однажды все время ее занятий тер - хоть бы дымок появился!

Оставалось надеяться только на себя.

Я пару раз вскарабкался на эти гигантские деревья до первых веток, как во время нашей первой прогулки в парке - она даже голову не подняла.

Я спустился на землю и там уже и стойку сделал, и «крокодила» пару раз, как во время нашей первой поездки к реке с друзьями - она недоуменно покосилась на меня и пошла дальше.

Я бегал вокруг нее с телефоном, делая снимок за снимком, как в тот день перед ее днем рождения, когда мне удалось создать самый лучший ее портрет - она только морщилась от вспышки и отводила глаза.

Выходя из невидимости, я обнаружил, что меня по-прежнему снабжают новой одеждой - и начал исчезать и материализоваться прямо перед ней то в моем обычном затрапезном виде в самом начале нашего знакомства, то в одежде, которую мы с ней вместе выбирали. Однажды мне даже удалось заказать себе что-то вроде моего стального свадебного костюма - она, по-моему, даже разницы не заметила.

Но все же она больше от меня не шарахалась и каждый день возвращалась в лес - и с каждым днем мои надежды крепли. И однажды я решил, что она уже готова для более радикального напоминания.

Татьяна всегда чуть не подпрыгивала, когда я неожиданно рядом появлялся. Вздрогнула она и в тот день. И чуть не упала, споткнувшись, как обычно. И я попытался ее подхватить - мое прикосновение она не может не вспомнить…

Поймать ее я не успел, но она не рухнула - рухнули все мои надежды.Оказалось, что ей сообщили, кто я и что я потерял ее - в смысле, своего человека. И внушили, что я задался целью и эту жизнь ей испортить. И она поверила.

Я слушал ее возмущенный лепет и пытался вдохнуть - воздуха не было. Это я раньше, когда она меня не узнала, думал, что они нанесли мне тяжелейший удар. Нет, этот удар они нанесли мне сейчас - ее руками.