Ангел

Ла Рок

Пронесло! Мне по-прежнему везёт. Но как-то слишком близко… Остановись я на спуске, мы бы не разминулись.

Звенят кольца. Надоевший за тысячи часов запах и мерный шум медицинских приборов заставил дрожать ладошки. Оборачиваюсь и гоню прочь ощущение повторения уже пройденного.

Больничную койку занимает девушка. Тощую фигурку очертили исхудавшие руки, лежащие поверх стеганого одеяла. Нереальное спокойствие на лице и впалые щeки. Жгуты проводов тянет к стойкам, поддерживающим жизнь.

Хотя жизнь ли это? Лежащая под одеялом

почти отражение и взгляд на год назад. Дом, милый дом… В основном, люди считают домом место своего появления на свет. Может таковым быть столь неприветливая палата? Койка, среди гудящей тишины и запаха нафталина. Даже не знаю…

Подхожу ближе, всматриваясь в бледное лицо. Девушку освещает тусклый свет ночника, на тумбочке булькнул увлажнитель воздуха. Она в коме уже давно. Бритая под ноль голова успела обрасти ёжиком, побледневшая кожа говорит о долгом времени без солнечного света.

Действительно… Очень знакомо! Наверное…

На тумбочке свесились цветы в вазе и семейные фотографии. Многочисленные родственники сверкают радостными улыбками и развеивают наваждение.

Нет… Теперь не похоже! Совсем…

С удивлением замечаю, как кольца осторожно обнимают тонкую кисть, лежащую поверх стеганого одеяла. Ладошка нереально холодная…

Конечно, за окнами уже давно не лето, а бесхозные руки убрать некому…

Тихое обещание заглушает монотонное пиканье сердечного монитора:

— Ты не одна…

(Тем временем) Больница «СоРян».

Больничную палату на пятом этаже посещает знакомая троица.

— В течении нескольких часов, с ней ничего плохого не случится, а на месте позаботятся наши медики!

Громко объявил ЮнСон и посторонился, пока мимо катит больничное кресло молодой полицейский. Хмурый врач щёлкает боковым переключателем, зажглось потолочное освещение.

Немая сцена. Удивленная троица изучает койку и оценивает пустоту больничной палаты. Спрятаться здесь негде. Широкое окно приоткрывает ветром, болтая опущенные жалюзи.

Слыша громкий звук, полицейский отшвырнул кресло и бросился к окну. ХёнСу распахнул створку и высунулся наружу по пояс. Старший инспектор не отстаёт от прыти молодого парня и тоже выглядывает из окна.

Два напряженных лица беспокойно осматривают площадь автомобильной парковки. У старшего инспектора выпал синий галстук и его швыряет ветром, словно пытаясь сорвать в тёмные небеса.

— Никого… — громко выдыхает ХёнСу и радостно повторяет, обернувшись к соседу на подоконнике: — Никого, сабо-ним!

Молодой парень растянул широкую улыбку и сверкает зубами в вечернем сумраке, приподнимая ушами форменную кепку.

— Вижу, что никого! — прячет облегчение за нахмуренными бровями ЮнСон.

— Айщ! — воскликнул ХёнСу.

Парень ловит кепку, но её срывает ветром. Оба служителя закона наблюдают головной убор, который

долго кружит в воздухе, падая с огромной высоты на бетон внизу. Старший инспектор хмыкнул, обратив внимание на боковые стены, он выпрямился и обернулся к ярко освещенной палате. Немного расстроенный полицейский прикрывает окно.

— Инспектор Но ХёнСу… — ЮнСон улыбнулся парню, который смущенно поправляет волосы. — Почему подозреваемую не зафиксировали?

— Я решил, что это необязательно…

— ХёнСу… Головной убор не жмёт?

— Нет, сабо-ним… — виновато потупился ХёнСу.

— То-то и оно! — грустно вздыхает ЮнСон. — Бегите, инспектор, пока кепку не унесло, ветром в море.

Полицейский торопливо склонился в глубоком поклоне и сорвался к двери, но возникшая на пороге ЫнХи занимает выход из помещения. Молодые люди замерли, потерявшись в обязательной идентификации. Парень старше в звании, но девушка принадлежит к гораздо более важной организации… В итоге оба поклонились одновременно и стукнулись лбами.

— Ай-гу! — ойкнула ЫнХи.

— Айщ… — шикнул ХёнСу.

Старший инспектор присел на подоконник и трёт лицо ладонью, наблюдая комичное зрелище. Врач в белом халате и медицинской шапочке происходящее не замечает и продолжает стоять в прострации.

— Невозможно… — удивленно тянет врач. — В это крайне сложно поверить!

— О чем вы, ыса сонсэн-ним? — задумчиво уточняет ЮнСон.

— Уровень седации… Крайне высокий! Нам даже пришлось повышать дозировку, чтобы успокоить судороги. У пациентов, в подобном состоянии, думать получается с трудом, а о каком-либо перемещении и речи быть не может!

— Возможно, поспешили и ошиблись в дозировке?

— Собственноручно делал инъекции! — взвился врач. — Не мог ошибиться! Как допустить ошибку со стажем работы более тридцати лет?!

— Не волнуйтесь, ыса сонсэн-ним… В скорой могли использовать медикаменты, оказывающие подобную реакцию?

— Возможно… А если, пациентку кто-то забрал из палаты?

— Или у Ангел отрасли крылья и она улетела.

— Опять шутите?

— Со всей неразберихой, только и остаётся, что шутки шутить, — усмехнулся ЮнСон. — Подозреваемая пришла в себя, затем забрала вещи, — старший инспектор кивает на приоткрытую дверь шкафчика, — а потом выбралась на крышу пятого этажа по стене, выйдя через окно. Полное безумие… И полностью в её репертуаре!

— Нонсенс! Что нам теперь делать? Как оформлять документы на выписку?

— Никак. Здесь никого не было. Это понятно?

— Нам поискать на крыше?! — подаёт взволнованный голос ЫнХи.

— Нет такой необходимости, — хмыкнул ЮнСон. — Зная её прыть, она уже давно покинула здание.

— Ваш кофе, сонбэ, — подходит ЫнХи, передавая картонный стакан. — Вертолет приземлился, у нас всё готово к вылету.

— Глупая… — тихо бормочет ЮнСон, отпивая кофе, — глупая девочка…

Тишину нарушает громкое верещание пейджера.