Ангелина – женщина медовая
Шрифт:
– Вот и неправильно! – уверенно проговорила та. – Горячий чай весь дух убивает. Где ты в природе что-нибудь горячее видишь? – спросила она и махнула рукой вокруг себя. – Вон дятел на сосне жучков из коры выдалбливает, вон мышка в траву метнулась. Она зернышками растений питается, вон сорока стрекочет, потому что нас заприметила. Она тоже еду себе не варит, не жарит и живет припеваючи. А огонь для природы вообще беда. Да мы, люди, оторвались от природы-то матушки, вот и косят нас болезни разные, так Великий учит.
Они в это момент забрались на небольшой холмик. И Ангелина тут же услышала журчание
– Здравствуй, святая водичка! – пробормотала она. – Напои нас, дай нам здоровья!
Она спустилась вниз, Ангелина двинулась за ней. В низинке, густо заросшей осокой, образовалось небольшое озерко. Наталья обошла его и двинулась по дну неглубокого длинного оврага вдоль узкого извилистого ручья с прозрачной и быстрой водой. Его берега заросли крупными матовыми листьями мать-и-мачехи, длинными стрелами хвощей вперемежку с высокой, все еще зеленой травой. Довольно скоро овраг начал подниматься и сужаться. И Ангелина увидела начало ручья. Из глиняной стены оврага торчал обрубок алюминиевого желоба, по которому струилась вода. Она падала с высоты примерно полуметра в круглую ямку, образуя маленькое озерко. И уже из него перетекала в ручей. Над желобом нависал деревянный козырек. На холме над источником было устроено что-то типа беседки. В землю был вкопан круглый стол. Вокруг него находились сиденья, сделанные из обрубков толстых сосновых бревен. Над столом возвышался большой деревянный навес. Ангелина с изумлением увидела на столе несколько керамических кружек, по виду напоминающих пивные. Наталья поднялась по довольно пологому склону оврага, подошла к столу и взяла две кружки. Спустившись обратно к источнику, она набрала воды и снова вернулась к столу.
– Садись, голубушка, – ласково проговорила она. – Сейчас попробуешь, какова вода в «Медунице»!
– Спасибо, – ответила Ангелина, усаживаясь за стол и беря протянутую ей кружку, доверху наполненную водой.
Сверху плавало несколько пожелтевших сосновых иголок. Она достала их и выбросила, потом отпила. Вода на самом деле оказалась необычайно вкусной, но такой холодной, что заломило зубы. Наталья устроилась напротив нее. Она отпила воды, потом умыла ею лицо и глубоко вздохнула.
– Благодать какая! – тихо проговорила она и улыбнулась.
Достав из кармана куртки брошюры, протянула одну Ангелине.
– Это тебе, – сказала она. – Великий пишет святые вещи. Прочитай обязательно!
– Спасибо, – вяло ответила та и убрала брошюру в карман.
Никакого интереса эта книженция у нее не вызвала.
«Наверняка какие-нибудь заумные рассуждения о боге, – подумала Ангелина. – А зачем мне это? Мне тогда писаний этих Свидетелей Иеговы хватило! Только начала читать, чуть не заснула. Хорошо, что Толя тогда все это выбросил!»
Она вспомнила его насмешливое лицо, карие глаза и вздохнула. Настроение сразу упало.
– Попей водички-то, – сказала в этот момент Наталья, пристально на нее глядя. – Увидишь, как сразу полегчает и мысли прояснятся. Воистину, святая она!
Ангелина недовольно на нее глянула и сделала глоток. Все эти «благостные» речи начали ее порядком раздражать. Она видела, что Наталья женщина неглупая, но казалось, что она постоянно находится под каким-то гипнотическим воздействием и из-за этого
– А вот этот самый Микола и ваш Великий, – спросила Ангелина после паузы, – они в родстве?
– А кто же его знает, – нехотя ответила Наталья. – Месяца три назад появился тут Микола и сразу в тереме поселился. Великий нам его как своего названого брата представил и велел почитать и во всем слушать.
– Как любит говорить твоя Лиза, я фигею! – сказала Ангелина.
– А что тут такого удивительного? – пожала печами Наталья. – Людей сводит творец небесный, а его замыслы нам в конечном итоге неведомы. Микола – это стебель, а Великий – ангельский цветок на этом стебле. Так мне видится их союз. И не мне одной. Все пчелки божьи так думают и радуются, как правильно творец небесный устраивает все на этой земле.
Ангелина вздохнула и встала. Пока она видела только обычное поселение в лесу, обычный источник, каких много, и странную парочку, заправлявшую всем этим. И никакой святости или снизошедшей на нее благодати не чувствовала.
– Пойдем на пасеку? – предложила Наталья и тоже встала. – Тут совсем недалеко!
– Хорошо, – кивнула Ангелина.
Она допила уже согревшуюся воду, перевернула пустую кружку, поставила ее на стол и подошла к Наталье. Та заулыбалась и начала спускаться с пригорка.
Они прошли сосновый лес и оказались на огромной поляне. Ее заполняли многочисленные ульи. На опушке под раскидистыми кривоватыми сосенками находились какие-то деревянные строения. Наталья направилась туда. Ангелина не отставала. Она чувствовала себя сегодня намного бодрее, и даже мышцы перестали ныть. Было такое ощущение, что тело начинает приспосабливаться к активному образу жизни. Ангелине даже показалось, что ее не так тянет к земле и походка становится все легче. Да и резинка брюк уже не давила на подобравшийся живот.
Когда они приблизились к крайнему строению, им навстречу вышел улыбающийся мужчина средних лет. На нем были надеты брезентовая куртка защитного цвета и такие же брюки. Ангелину поразили пронзительно-синие глаза, вокруг которых лучиками разбегались мелкие морщинки. Его лицо настолько загорело, что выглядело кирпично-красным. Волосы выгорели добела. Возле его ног крутилась заросшая кудрявой шерстью болонка.
– День добрый! – радостно поздоровался он.
– Добрый! – закивала Наталья. – А мы за медком пожаловали, Эдик!
– Прошу! – заулыбался он и пригласил их в длинный и невысокий сарай, крытый серым шифером.
Болонка тявкнула и начала прыгать вначале на Наталью, затем на Ангелину.
– Цыц, Шмель! – прикрикнул на нее Эдик. – Не приставай!
– Хороший, хороший! – ласково проговорила Наталья и погладила болонку.
Потом полезла в карман куртки и достала кусочек горбушки. Шмель взлетел, словно кудрявый шарик, в воздух и выхватил хлеб из ее рук. И тут же убежал за сарай. Они вошли в открытую дверь вслед за Эдиком. Ангелина увидела, что это самый настоящий склад. Вдоль стен ровными рядами стояли трехъярусные стеллажи из неструганных досок. Их полки были плотно заставлены самыми различными емкостями. Тут были и трех-, пятилитровые стеклянные банки, и керамические кувшины, и горшки, и берестяные туески, и пластиковые бутылки. Все они были наполнены медом.