Ангельский огонь
Шрифт:
— Дорогая, прости меня! Как и обычно, я оказался полным идиотом, позволив своей гордости и гневу решать все за нас. Но я хочу, чтобы ты знала — я люблю тебя, Анжелика…
— О, Ролан! — воскликнула она. — И я тебя люблю… Так сильно!
Их губы слились в страстном, бесконечном поцелуе. В этот миг барьеры, разделявшие их многие месяцы, рухнули. Супругов подхватила и понесла мощная волна неудержимой страсти. Не переставая целоваться, они в лихорадочной спешке срывали с себя одежды, словно узники, вырвавшиеся на долгожданную свободу.
— Скажи, что ты — моя! — выдохнул Ролан прямо в губы жене.
— Я —
Ролан подхватил жену на руки и увлек в постель. Осторожно уложив ее, он страстным взглядом пожирал ее наготу.
— Мой ангел, моя любовь, — прошептал он, приникая к ее трепещущим губам.
— Мой муж, моя любовь, — томно ответила она.
Она наслаждалась его теплом, ощупывая мощную мускулатуру спины, его упругие ягодицы, ощущая его каменеющее естество. Ролан застонал от наслаждения и впился губами в соблазнительную ложбинку между ее грудями. Анжелика затрепетала, ощутив, как его каменный подбородок надавил на ее твердеющий сосок. А руки ее в это время продолжали свое путешествие по его телу — все ниже и ниже. Наконец они достигли его естества и принялись любовно поглаживать его.
Реакция Ролана была мгновенной и пламенной. Помогая себе руками, он вошел в ее трепещущую, переполненную ожиданием плоть. О, как он был огромен, горяч и тверд, как скала!
И Анжелика унеслась в божественный мир наслаждения…
С яростным стоном он изо всех сил впился в нее губами. Она обвила его ногами и отдалась его ритму безраздельно. Ее тело благодарно принимало все, что он мог дать, и ее размеренные ответные движения в полной мере возвращали Ролану даримое им наслаждение. А Ролан входил в нее все глубже и глубже, пока наконец не наступил чудный миг пламенного освобождения.
Еще одно конвульсивное движение, поднявшее супругов над кроватью, и они, истомленные страстью, слились воедино…
— Ты жива? — спросил Ролан много позже.
— Почти… — прошептала Анжелика.
— Надеюсь, моя любовь оставила тебя удовлетворенной? — спросил Ролан, устало отодвигаясь от жены.
— Никогда, — с улыбкой заверила его Анжелика, довольная тем, что он задал этот вопрос. Она приподнялась и снова прижалась к мужу. — Но я должна быть кое в чем уверена, Ролан. Когда я вернусь с тобой домой, все и вправду изменится? Будешь ли ты мне доверять на этот раз?
Ролан лишь улыбнулся в ответ.
— Я никогда не могла понять, — задумчиво продолжала Анжелика, — отчего ты был так бескомпромиссен, так повелителен. Я ведь не пыталась обмануть тебя. Неужели ты боялся, что я поведу себя, как Луиза?
— Сердцем я чувствовал, что ничего такого никогда не случится, — ответил Ролан, уставившись в пустоту, — но после свадьбы призраки прошлого вновь стали терзать меня. Видишь ли, в моем первом браке не было любви, не было доверия — одна только злоба и предательство. И когда мы поженились, я вынужден был решать: кому доверять — себе или тебе. — Он принялся задумчиво теребить ее локон цвета воронова крыла. — И то, как я женился на тебе, мой ангел, не делало этот выбор легче… Да тут еще эта твоя ослепительная красота, заставлявшая желать тебя каждого мужчину… А когда ты начала петь, все стало еще хуже. Если честно, это было для меня страшное
— Я всегда была честна с тобой, Ролан.
— О да, — с усмешкой пробормотал он. — С самого начала ты ясно дала понять, сколь много значит для тебя долг, — приподняв подбородок Анжелики, он страстно прошептал: — Но дорогая, ты никогда не говорила, что хочешь быть моей женой. А ведь это я фактически принудил тебя к замужеству. И если я никогда не предлагал тебе выбирать, то лишь потому, что боялся, что ты выберешь свободу…
— Я бы не выбрала, — вздохнула Анжелика так, что Ролан понял — эти слова идут от сердца.
— Сейчас я знаю это… Но именно неуверенность и была причиной моего грубого поведения… Хотя это и не извиняет меня… — он долго молчал, затем взял руку жены и искательно заглянул Анжелике в глаза. — Но есть еще нечто, что, я считаю, ты должна знать. Нечто, о чем я больше не могу молчать и что долго не мот себя заставить рассказать тебе…
— Да?
— Помнишь, я рассказывал тебе, как умерла Луиза? — спросил Ролан, сплетая пальцы Анжелики со своими так, что она ощутила сотрясавшую его дрожь.
— Да…
— Боюсь, я не сказал тебе всей правды, — он сидел, уставившись в пространство. — Там был некто, кого я должен был защитить…
— О… о?
Он кивнул и повернулся к жене.
— Сначала я должен тебя кое о чем спросить — ты слышала эти сплетни, ну, обо мне и Эмили?
Анжелика смело встретила взгляд мужа.
— Да.
— И ты веришь им?
До сегодняшнего дня Анжелика не знала бы, что ответить, но события этого вечера заставили ее выдохнуть:
— Нет!
— Я рад, — благодарно ответил Ролан, продолжая крепко сжимать ей руку, — потому, что эти сплетни не имеют под собой оснований. Не могу сказать, что был безгрешен в первом браке, но мне никогда не пришло бы в голову спать с женой брата.
— Я знаю это, Ролан, — прошептала Анжелика.
— И тем не менее, Луиза была одержима мыслью, что я изменяю ей с Эмили, а Филипп — мой сын. Видишь ли, она очень хотела иметь ребенка, просто зациклилась на этой мысли, но наш брак оказался бездетным… Тогда, в день своей смерти, она услышала замечание о том, как мы с Филиппом похожи. И, к несчастью, вечером у меня в кабинете она застала Эмили и ее сына…
— Подожди! — вскричала Анжелика, в удивлении уставившись на мужа. — Я же слышала, что в тот вечер вы были с женой вдвоем!
— Нет! Именно я настаивал на этой версии, но в действительности все было так, как я тебе говорю.
— И значит, именно Эмили ты и защищал все это время?
— Да, — Ролан согласно кивнул. — Она зашла тогда посоветоваться со мной касательно обучения Филиппа, как часто делала в первое время после смерти мужа. Когда Луиза ворвалась к нам, пьяная, она подумала, что стала свидетельницей романтического свидания. А затем ее взгляд упал на Филиппа, и она совсем обезумела… Похоже, именно его она обвиняла во всех своих несчастьях. Боже, как она была неправа! — на мгновенье он замолк, чтобы проглотить стоявший в горле ком, а затем продолжил рассказ: — Как бы то ни было, пока я успел понять что-нибудь, Луиза схватила мой пистолет и направила его на ребенка, крича при этом, что сейчас разделается с моим ублюдком.