Ангельское личико
Шрифт:
— Надо закрыть этот чертов клуб, у тебя нет времени, чтобы одновременно быть здесь и там, да еще присматривать за дедом.
«Он не ощущает несправедливости своих слов», — печально думала Марионетта. Ведь именно клуб теперь является наиболее успешной частью их семейного предприятия. И она не собиралась отказываться от своего единственного маленького успеха в жизни. Так что каждая ее минута была отдана работе — днем обслуживала посетителей в кафе, вечерами возилась с толпами в клубе, а в остальное время ухаживала за стариком. — Чего же удивляться тому, что у нее появилась способность засыпать буквально на
Марионетта встала, зевнула и потерла глаза. Этот уик-энд выдался особенно суматошным. Открылась ежегодная ярмарка в Сохо, как всегда привлекшая массу народа со всех концов Лондона. Люди принимали участие в играх, покупали товары, отдыхали на площади, и в воскресенье наблюдали за знаменитым забегом официантов Сохо. И клуб и кафе на этом хорошо зарабатывали, что шло на пользу семье, но тяжело отразилось на Марионетте, которая не могла позволить себе отдохнуть, как все, и посмотреть забег. Она вызвалась посидеть с дедом, чтобы дать такую возможность отцу и Марио. Ведь Марио сам собирался участвовать в забеге, а другие участники — официанты из кафе и ресторанов Сохо — были их друзьями. Нельзя, чтобы отец или брат остались дома…
Девушка медленно спустилась по ступенькам пожарной лестницы, поправляя швы на чулках. Потом взглянула на свое отражение в пыльном стекле двери, ведущей на кухню. Оттуда на нее смотрели большие заспанные карие глаза. Мысли ее все еще были заняты тем полем в Сицилии, где она в последний момент протянула руку, чтобы взять у матери куклу. Марионетта печально коснулась щеки. Во сне у нее не было шрама.
— Прелестно! — сказал вдруг кто-то. Она подняла голову. У открытого кухонного окна миссис Ли Фанг лущила горох. Без сомнения, замечание относилось к новому платью Марионетты, купленному специально для вечеров в клубе, самому нарядному из всех, которые ей когда-либо доводилось носить. Белое, креп-жоржетовое, в мелкий черный горошек, обтянутый верх на широких бретельках и широкая, падающая волнами, юбка. Платье явилось предметом долгих споров с отцом, считавшим, что приличной молодой женщине нельзя так оголяться. Марионетта благодарно улыбнулась соседке.
— Благодарю вас, миссис Ли Фанг, — крикнула она в ответ. — Правда, хорошенькое? — И, смеясь, покрутилась на одном месте.
Миссис Ли Фанг свесилась из окошка и серьезно покачала головой.
— Не платье, — заметила она. — Вы. Прелестно. — Как обычно, рука Марионетты взлетела к щеке, но миссис Ли Фанг укоризненно погрозила ей пальцем. — Вы, наверное, влюбиться, — продолжила китаянка. — Вы все время улыбаться, когда думать, никто не видеть.
Марионетта почувствовала, что краснеет.
— Да откуда мне взять время, чтобы влюбиться?! — воскликнула девушка, продвигаясь к двери, чтобы поскорее окончить этот допрос. — У меня слишком много работы! — И исчезла в доме, оставив миссис Ли Фанг задумчиво смотреть ей вслед, а стручки гороха так и мелькали в умелых маленьких ручках.
В клубе было ужасно жарко. Казалось, что даже стены потеют. Марионетта вздохнула, ощутив привычную смесь сигаретного дыма и запаха от скопления большого количества людей в тесном помещении. Она вовсе не жаловалась, как раз наоборот, обожала свой маленький клуб. Это было ее королевство, где она принимала решения. Единственная часть жизни, которой, как ей казалось,
Она засуетилась у великолепного кофейного автомата, недавно приобретенного, чтобы обеспечить кофе длинную очередь молодых парней и девушек, желающих вернуться на место до второго за вечер выступления Марио, которое вот-вот должно было начаться. Ударник уже забирался на стул за барабанами, а гитарист настраивал гитару. Марио болтал с группой девушек, время от времени машинально приглаживая кудри. Марионетта улыбнулась про себя. Он и в самом деле слишком серьезно отнесся к исполнению песен Синатры, девицы скоро в обморок начнут падать перед кафе!
— Ты выглядишь счастливой.
Марионетта вздрогнула и подняла голову. Микки Энджел каким-то образом появился в начале очереди. За последние три недели он ходит в клуб каждую субботу. Его гнев по поводу сотрудничества между Перетти и Моруцци несколько поутих. Или, по крайней мере, решила Марионетта, он уже не взваливает вину за действия отца на плечи дочери. Это были лишь догадки, поскольку все ее разговоры с Микки сводились к нескольким случайным замечаниям о погоде. Она удивилась, заметив, что он разговаривает с ней так же напряженно, как и она с ним.
— Два эспрессо? — Девушка увидела Питера Трэвиса, сидящего за столиком неподалеку от сцены. Он помахал ей рукой, а она в ответ улыбнулась.
— Да, пожалуйста.
Марионетта повернулась, чтобы достать чашки, чувствуя, как Микки следит за ней взглядом.
— Я сказал, ты выглядишь счастливой, — повторил он.
Она потупила глаза, перестав улыбаться. Ненавидела, когда люди видели ее улыбку. Это значит, они замечали, что губы в том углу рта, куда достала бритва, остались неподвижными.
— В самом деле? — спокойно осведомилась она, нажав на рычаг. — Автомат шумно забормотал, и горячий кофе полился в маленькие чашки. — В клубе дела идут хорошо, вот я и счастлива. Что-нибудь еще?
Микки со строгим выражением на лице подвинул к себе чашки.
— Нет. Сколько с меня?
Марионетта закусила губу. Она вела себя слишком резко. Он пришел в клуб, старается быть дружелюбным, а она отпугивает его своей холодностью.
— За счет заведения, — тихо произнесла девушка.
Внезапно осмелев, Микки взглянул на нее.
— Ты не придешь и не посидишь со мной, когда Марио начнет петь? — спросил он. И, заметив ее колебания, поспешно добавил: — Ты ведь знаешь, никто не подходит к стойке, когда Марио поет…
— Кончай болтать! — Молодой человек в галстуке из очереди начал проявлять раздражение. — Вот-вот начнут!
— Я приду через минуту, — крикнула Марионетта Микки под барабанную дробь, означающую, что музыканты сейчас заиграют.