Ангельское личико
Шрифт:
Марионетта ужаснулась.
— Нет, я не пойду! Папа придет в бешенство. А твой отец тебя прибьет! Ты же знаешь, мы не должны ни с кем разговаривать…
Сильвия смущенно нахмурилась.
— Нетта, разве ты не видишь? — воскликнула она. — Этот человек — compaisano,он один из нас!
Старик, казалось, пришел в себя. Он выпрямился и неожиданно стал сильным, мощным, пугающим. Тут только Марионетта обратила внимание на его дорогое пальто, мягкие кожаные перчатки и запах
— И кто же ваш отец? — спросил он.
— Не ваше дело! — Марионетта упрямо вздернула подбородок. Этот человек не может быть compaisano,он богат и самоуверен и не принадлежит к их миру затурканных работяг, пытающихся свести концы с концами.
Сильвия, судя по всему, придерживалась другого мнения. Ее отец научил ее верить, что все итальянцы автоматически достойны уважения. И чем они старше, тем вежливее должна быть с ними такая молодая девушка, как она, Сильвия.
— Ее отец — Томмазо Перетти, — сказала она, гневно глядя на подругу.
Старик сделал шаг вперед, внимательно разглядывая Марионетту с каким-то стланным блеском в глазах.
— Какое совпадение, — спокойно произнес он. — Перетти. А зовут вас как?
Марионетта со страхом смотрела на него. В нем чувствовалась какая-то угроза, и, несмотря на ласковое выражение его лица, девушку наполнило дурное предчувствие.
— Ее зовут Лилиан, — решительно проговорила Сильвия, — но все называют Марионеттой. А меня…
Но старик нетерпеливо поднял руку.
— Мне не нужно знать твое имя, — изрек он, снова взглянув на Марионетту. — Я хочу, чтобы ты отвела меня к своему отцу.
— Кафе уже закрыто. Он работает в кафе. Оно закрыто…
Старик махнул рукой, и к ним медленно приблизилась черная машина.
— Кафе не закрыто, — возразил он, когда машина остановилась рядом. — Твой отец ждет меня. Садись. Покажешь дорогу.
Сердце Марионетты бешено колотилось. Ее вот-вот похитят. Перед мысленным взором возникли жуткие рассказы о торговцах белыми рабынями. Этот человек собирается усыпить ее, украсть и продать шейху. С другой стороны машины появился смуглый мужчина, открыл дверцу и остался стоять по стойке смирно, будто он шофер высокопоставленного лица, а не бандит с плохо освещенных улиц Сохо, ставший свидетелем похищения молодой девушки.
— Позови полицию! — крикнула Марионетта подруге, когда ее сажали в машину.
У стекла возникло побледневшее лицо Сильвии.
— Что я им скажу?
Старик громко рассмеялся и улыбнулся Сильвии, усаживаясь на обтянутое мягкой кожей сиденье.
— Вот именно, что? Я тебе подскажу. — Он закрыл дверцу машины и разговаривал с Сильвией через опущенное стекло. — Дай своей подружке полчаса и, если она к тому времени не вернется в себе домой в квартал Сент-Джеймс, звони в полицию.
Машина отъехала,
— Откуда вы знаете, где я живу? — удивленно спросила она.
В свете неоновых огней ночного клуба со стриптизом она видела, что он следит за ней.
— Ты ведь итальянка, верно? — равнодушно заметил он. — Значит, десять к одному за то, что ты живешь в квартале Сент-Джеймс, так?
— Я не заключаю пари, — холодно ответила девушка.
Старик снова рассмеялся, на этот раз низко и мягко.
— У тебя есть характер, — произнес он спокойно. — Мне это нравится.
— Не ваше дело, какой у меня характер! — разозлилась Марионетта. Но машина уже подъехала к кафе «Империал» и мягко остановилась. Марионетта выглянула в окно. Внутри все еще горел свет, и она могла различить четыре фигуры, сидящие за столом, там, где она совсем недавно оставила отца, брата и деда. Кто-то к ним присоединился…
Девушка сердито пролезла мимо старика и вышла из машины.
— Папа! — крикнула она, вбегая в кафе. От ее стремительности громко зазвенел колокольчик, перепуганная кошка шмыгнула под стол. — Папа… — Она замолчала.
Четвертым за столом сидел не кто иной, как Пират, страшный Кармело Моруцци. Он с интересом взглянул на Марионетту, а потом на вошедшего следом за ней старика.
— Папа, — сказал он, — мы тебя ждем. Томмазо поставил кофе.
Марионетта заметила, что каждый из членов ее семьи — брат, отец, дедушка — смотрит на старика по-своему: Антонио — с тупым изумлением, Томмазо — с гневом, а дедушка… Он поднялся, и на его лице читалось выражение такого беспредельного ужаса, какого раньше Марионетте никогда не приходилось видеть.
— Альфонсо Моруцци! — выговорил дед, и в тишине кафе его голос показался дрожащим и слабым.
Вошедший тоже взглянул на него и жестко усмехнулся.
— Франко Перетти. Давненько не виделись.
Время, казалось, остановилось, а два старика не отводили друг от друга глаз. Один — в потрепанном свитере и старых брюках, другой — в прекрасном пальто из верблюжьей шерсти, руки в перчатках покручивают новый котелок.
Первым заговорил Альфонсо Моруцци.
— Время подоспело, приятель, — заметил он.
Франко весь сжался.
— Нет… — Голос его дрожал. — Нет, Альфонсо, еще нет…
— Боюсь, час расплаты наступил. — Альфонсо Моруцци начал снимать перчатки, аккуратно сдергивая их по очереди с каждого пальца. — Я пришел получить с тебя долг.
Франко, лицо которого приобрело странный серо-восковой оттенок, неожиданно опустился на стул. Марионетта обеспокоенно шагнула вперед.
— Дедушка, давай я тебе помогу…
Но дед поднял дрожащую руку.