Ангелы крови
Шрифт:
– Мешок дай. – очень спокойно повторил Стром поднимаясь еще на пару ступеней.
Санитар опасливо протянул ему черную пластиковую скатку.
– Спасибо. Теперь уезжайте. Ждите внизу.
Сержанты уложили тело Марты в мешок и отнесли его вниз, к мигающему синим маячком фургону полицейских медиков.
Недобро зыркнув, Меес'к скрутил ус и отвернулся.
Стром потянул Гловера за рукав:
– Давай-ка отойдем, покурим.
Щелкнули зажигалки.
– Если Девятка у Марты своих поставила, то…
– У Кинби уже наши. Я узнавал.
Стром с облегчением
– А Девятка поблизости крутилась?
– Да, но Меес'к приказал гнать их взашей.
– Это, конечно, правильно. Но, понимаешь, хорошо бы там сейчас быть кому-нибудь, кого Кинби знает.
– Это точно, – Гловер сломал недокуренную сигарету, отбросил и, хлопнув Строма по плечу, зашагал к своему автомобилю.
Стром поежился.
Ночь была душной, но ему показалось, что по городу только что пронесся холодный ветерок.
Уже через пять минут после того, как дежурный мант принял рапорт, подтверждающий смерть лейтенанта Марты Марино, во многих домах Города зазвонили телефоны, вошли в транс личные астралоты, запульсировали экраны мант-связи.
Обитатели этих домов не имели отношения к Управлению полиции, однако, многих новость заставила судорожно сглотнуть и подумать о том, что неплохо было бы оказаться подальше от города.
Информация, переданная Рональдом Конвертом, еще накануне, привела Дома в состояние повышенной боевой готовности, десятки недобрых глаз наблюдали за Реннингтоном, составлялись и рушились союзы, просчитывались планы.
Но, теперь… Никто не хотел попадаться под руку чудовищу, которое кто-то выпустил на свободу. Город превратился в охотничьи угодья хищника такого масштаба, что посторонним лучше было наблюдать происходящее со стороны.
Впервые в жизни решил предпринять загородное путешествие и сам Рональд Конверт. Ему очень хотелось увидеть голову Кинби отделенной от тела, но… лучше наблюдать за событиями издали.
Мистер Элингтон, принявший дела организации после трагического ухода из жизни мистера Джонсона, вызвал личного шофера и приказал немедленно готовиться к длительной командировке.
Сел на краю своей огромной кровати толстяк Марио. Грустно посмотрев на свой огромный живот, растекшийся по коленям, положил телефонную трубку на рычаги и жалко шмыгнул носом.
Срывающимся голосом позвал:
– Антонио! Антонио!
Квадратный «племянник» открыл дверь и почтительно застыл на пороге.
– Антонио. Великое горе постигло одного из самых уважаемых жителей этого грешного города.
Сглотнув, толстяк продолжил:
– Прикажи доставить утром в управление полиции букет красных роз и передай, что я скорблю о безвременной гибели лейтенанта Марты Марино.
«Племянник» посерел и исчез.
А толстяк еще долго сидел на кровати, покачивая головой и шепча:
– Безумцы… Безумцы…
Вуралос негромко постучал
Реннингтон резко развернулся:
– Ну, что еще?
Хранитель смотрел молча. По-змеиному извернувшись в кресле.
– Только что доложили… Убита лейтенант Марино. Наши сотрудники, дежурившие около ее квартиры, погибли.
Доложив, Вуралос замолчал. Стоял на пороге, больше всего желая, чтобы шеф отпустил его небрежным взмахом руки.
– Подробности? – бросил Реннингтон.
– Почти никаких. Меес'к не допустил наших сотрудников на место преступления, сообщение о перестрелке пришло по открытым каналам, а не по экспресс-связи, как положено.
– Так-так… Так-так…, – забарабанил пальцами по подоконнику Реннингтон.
– Сейчас усатая тварь не успокоится, и ни на какие доводы реагировать не будет. Попробуем давить – получим стрельбу. Так что, до утра на них не нажимать. Но следить за каждым шагом. Пока подготовить запрос в муниципалитет и армейским. И, на всякий случай, в Совет Домов Воцарения. Просто подготовить – ход давать только по моей команде.
Реннингтон чувствовал радостное беспокойство. Зависшая в состоянии неустойчивого равновесия ситуация, наконец, получила развитие.
Правда, сам он хотел поступить несколько иначе.
Достаточно было просто задержать любовницу Кинби и доставить в Дом Тысячи Порогов «для выполнения следственных действий».
После чего ждать появления прОклятого.
Сейчас все несколько усложнялась, но становилась куда интереснее.
Обернувшись, Реннингтон подмигнул Хранителю:
– Ну, как думаете, кто кокнул малышку?
Остановив машину, Гловер медленно потянулся к замку зажигания, повернул ключ, глуша двигатель.
Высотка, в которой жил Кинби, темной громадой возвышалась на другой стороне улицы. Надо было выйти, проверить, как расставлены люди.
Нужно было хотя бы поднести к губам рацию и предупредить своих о прибытии.
Не было сил.
Совсем.
Сержант сидел, откинувшись на спинку сиденья, и от всей души жалел, что не ушел в отставку лет на десять пораньше. А ведь была такая возможность.
Сейчас он жил бы в небольшом чистеньком доме на окраине Города, и знать не знал о Марте Марино, которую помнил еще новобранцем.
И не пришлось бы ему стоять над ее телом, следя, как бы не вляпаться в лужу крови.
Он бы спокойно спал и утром, прочитав об этом кошмаре в газетах, осуждающе покачал головой.
В стекло со стороны пассажирского сиденья аккуратно постучали.
Вздрогнув, Гловер повернулся.
На него вопросительно смотрел Кинби.
Нагнувшись, сержант протянул руку, чтобы открыть дверь. Ему казалось, что секунды растянулись, превратились в длинные клейкие волокна, каждое мгновение не хотело заканчиваться, пальцы никак не могли коснуться рычага, открывающего дверь, все никак не чувствовали холода металла.