Ангелы Монмартра
Шрифт:
– Нет, не полицию, – зашипела Краузе, стряхивая с роскошных брюк песок и опилки. – Ее надо отправить в сумасшедший дом. Навсегда. Она не должна жить в обществе…
Я нырнула под руку герру Краузе и плюнула приме в лицо. Та попятилась и рванула из-за пояса хлыст. И тут директор, успевший прийти в себя, вклинился между нами.
– Стойте! Вы обе хотите оказаться в немецкой комендатуре?
– Зовите полицию! – крикнула я.
– Дура! – выпалил он. – Мне не хочется терять имя. Нам вообще могут запретить въезд в Германию. Лучше
– Она убийца моих родителей.
– Ты действительно дура. Моя жена не знала, что Кедарнат людоед.
– А вы? Вы знали? Зачем же его купили? Людоедов не принимают даже в зверинцы!
– Я купил его потому, что ловец запросил мизерную сумму…
– А что известно о ловце? Может, он сам выкормил это чудовище!
– Человеческим мясом?! Ты окончательно спятила!..
– Индия – не Европа. Там возможно всякое. Я не верю, что эта… ваша жена ничего не знала. Она страшнее людоеда!
Герр Краузе обернулся к жене.
– Марта, подтверди, что тебя не было в момент покупки.
– Я задушу тебя, маленькая шлюха! – вместо ответа пообещала прима. – Теперь мне не доверяет собственный муж!
– Что ты, я верю, верю! Не горячись!.. – взмахнул руками герр Краузе.
– Пойдем отсюда, – приказала ему прима и обратилась ко мне: – Селена Моро, с сегодняшнего дня твоя жизнь превратилась в ад. Ты пожалеешь, что леопард не сожрал и тебя!
– Берегись, Марта Краузе! Я еще не отомстила!
Директор взял жену под руку.
– Мне плевать на вашего неудачника Маджифлори. С сегодняшнего дня твои репетиции закончились. Будешь сидеть под замком, пока не поумнеешь. Ганс, проводи ее в гостиницу и запри в номере.
Один из униформистов сжал мою ладонь так, что пальцы едва не выскочили из суставов. Когда он затащил меня в гостиницу, портье лишь покачал головой: ну и нравы у тронутых циркачей.
Во время быстрого и весьма профессионального обыска в моей комнате, униформист Ганс отыскал ключ, проверил надежность оконных ставен и запер меня.
От недавнего удара раскалывалась голова. Я в отчаянии упала на кровать и сразу уснула.
Меня разбудил стук в стену, словно мама пыталась о чем-то предупредить.
Гостиница словно опустела. Как я потом узнала, полиция вдруг вспомнила о нас и вызвала всех свободных от репетиций артистов для сбора показаний. Если бы Карл не сообщил, что Марта осматривает хищников, я бы поехала в комендатуру вместе с остальными. Тогда моя жизнь сложилась бы иначе… Вдруг показалось, что меня нарочно заманили в ловушку. И прима была одна среди клеток, и очень вовремя появился Краузе с подручными…
В замке звякнул ключ.
– Подите прочь, Ганс, я не одета, – зло выпалила я и укрылась одеялом с головой.
– Не одета? – говорили по-немецки.
У незнакомого мужского голоса была странная интонация. Мама застонала, стук в стену стал почти непрерывным, как барабанная дробь.
– Не одета – это прекрасно. Вставай, шлюшка, к тебе пришла любовь! – Дверь скрипнула, в комнате раздался топот и с меня сорвали одеяло.
– Обманула, – насмешливо произнес другой мужской голос. – Ну, это поправимо. Повернись!
Меня крепко ткнули под ребра. Я подняла голову.
Да, их было двое. Молодые, чуть старше меня, оба во фраках. Маленький блондин с густо-розовым румянцем и насмешливый жгучий брюнет с букетом гвоздик.
– О-ла-ла. Красивая. Как думаешь, сколько стоит? – расплылся в лошадиной улыбке блондин.
– Три марки, не больше. Худая. А я люблю пышек.
– Тогда марку. Ей хватит, – монета звякнула о столик перед зеркалом. – Знакомство состоялось. Раздевайтесь, фройляйн. Мы спешим: вдруг ваших поганых клоунов отпустят раньше.
– Нам лишний шум не нужен. Черт, нужно было сначала придушить ведьму за стенкой!
– Сама подохнет, – брюнет склонился ко мне и подмигнул. – Ты не будешь кричать? Мы быстро, а потом сразу уйдем. Договорились?
– Кто вы такие? – У меня сорвался голос.
– Твои постоянные клиенты. Теперь мы будем часто приходить, – блондин стальными пальцами сжал мой подбородок. – Тебе понравится. Так понравится, что потом сама будешь бегать к нам в гости. Мы очень веселые и ласковые.
Он стал срывать с меня трико. Брюнет сунул цветы под мышку и принялся развязывать поясок на моей талии. От них исходила самоуверенная, давящая сила, она лишала воли к сопротивлению. Мне стало страшно, и я едва смогла заставить себя прикрыть грудь руками.
– Я не шлюха!..
– Вот как? – Блондин вопросительно глянул на брюнета. – А нам сказали…
– Странно, – тот задумчиво вертел в руке мой поясок. – Выходит, это недоразумение… Простите нас! Какая глупая ошибка!
Оба захохотали.
– Это подарок! – Брюнет наотмашь хлестнул меня по лицу букетом гвоздик и всем телом навалился на ноги. Блондин окончательно разорвал мое трико.
Вдруг словно наступило пробуждение. Ко мне вернулись силы. Сначала я крепко прошлась ногтями по физиономии блондина, затем подобрала под себя ноги, спружинила ими и врезалась головой в его лицо. Он взвыл и упал навзничь. Брюнет оказался проворнее. Я только успела заметить летящий мне навстречу бледный кулак.
Когда сознание вернулось, я уже не могла пошевелиться и закричать: мои руки и ноги были привязаны к прутьям кровати, рот заткнут остатками трико. Я попыталась вытолкнуть кляп языком; блондин заметил это и затолкнул его пальцем глубже.
Они могли сделать со мной что угодно. Скорее всего, позабавятся и прикончат. Потом спокойно уйдут, и полиция их не найдет, если вообще станет искать.
Неужели во всей гостинице никого нет? Портье, скорее всего, подкуплен и спокойно гуляет где-нибудь в городе, возможно, с женой и детишками.