Ангелы Монмартра

Каплонский Игорь

– Миллионы, – наконец заговорила она. – Миллионы уже погибли, хотя не знают об этом. Смерть страшна, когда ничего не можешь изменить. Это обреченность. Неожиданная смерть, напротив, легка и безболезненна. Гийому Аполлинеру оторвало голову – он не смог предугадать, где взорвется снаряд, который накрыл его артиллерийскую батарею. Блэз Сандрар потерял вместе с рукой половину грудной клетки с правым легким. Приклады врагов превратили Кислинга в кровавое месиво, его изувеченное тело так и не смогли опознать. Это ваши друзья, Андрей? Не стесняйтесь, вам предоставляется уникальная возможность заказать обстоятельства собственной гибели! Еще один снаряд, пущенный из гигантского немецкого орудия «Колоссаль», попал в парижский родильный дом. Из младенцев и рожениц не уцелел никто. Не важно, что вместе с нерожденным ребенком

погибла его красивая мать, смуглая воздушная гимнастка с зелеными глазами… Это лишь брызги моря обреченных. Я рассказала правду. Теперь случится именно так. Отныне обречены и вы, потому что блаженным бездействием, сладким душевным покоем ответили на призыв восстать против рока. Вам самим уж точно незачем менять свою судьбу, даже ради ребенка. Погибнут друзья – такова судьба. Уйдут во тьму недожившие, недолюбившие – такова судьба. И вы, которые знаете обо всем и можете вмешаться, тупо твердите – такова судьба. Да вы хоть знаете значение этого слова? Отныне для вас двоих это щит, за которым прячутся трусость и малодушие. Пытайтесь убедить совесть в обратном… И еще! Я приберегла последний аргумент. Если Спектакль получится, то всем, кто пострадал во время прошлых, неудачных Спектаклей, будут возвращены разум, судьба, сама жизнь. И всех будет ждать награда по делам их. Орфелина, вы обвинили нас в подлости. А известно ли вам, что чувствую я, когда призываю всё новых и новых беззащитных людей? Груз невинных душ множится, я уже едва выдерживаю тяжесть принятого греха. Знаете ли вы, что значит ответственность за страдания миллионов? Многие и многие из них получат награду уже не в этом мире. Потому что вы отказались помочь им.

– Что же вы не рассказали раньше… – растерянно прошептала Селена, глядя на белого как мел Дежана. – Я не могу остаться в стороне…

– Давайте отдохнем, – в голосе Кристеллы прозвучали мягкие, почти материнские нотки. – Мим постелит вам в фургоне. Сейчас мы обладаем самым крупным козырем в истории человечества. Но до поры я не стану раскрывать секрет.

Глава 7. Соперница

– Как будут проходить репетиции? – спросила Селена.

– Мы разделимся, – ответила Кристелла. – Я начну работать с мсье Дежаном, а вами займется Мим. Это нужно для того, чтобы наладить прочную цепь духовной связи. Сегодня четвертое августа. Катастрофа катится лавиной. Германские войска вступили в Бельгию. Следует поторопиться. Спектакль проведем через месяц, в ночь с четвертого на пятое сентября… Андрей, Орфелина, если у вас остались незавершенные дела в Париже, обратитесь к Миму. Он отвезет вас туда и обратно.

– Я полностью свободен, – сказал Анж.

– Пожалуй, и у меня нет срочных дел, – задумалась Селена. – Разве что сад мсье Соважа придется осмотреть позже. Надеюсь, старик не слишком на нас обидится… Мы готовы. Андрей, ты отдохнул в карете?

– Вполне. Не помню, когда в последний раз так хорошо спал.

– Замечательно, – Кристелла поднялась со стула-трона. – Мим превратит карету в фургон, в нем устроим вашу комнату. Здесь всегда тепло, так что не бойтесь замерзнуть. Мсье Дежан, пообедайте, наберитесь сил. И, пожалуй, приступим.

– Ах да! – покраснев, спохватилась девушка. – Я забыла о сюртуке Андрея!

– Минуту… – Кристелла прикрыла глаза. – Он чист, подшит и уже висит в шкафу. Ваши замечательные цветы политы, в доме больше нет ни пылинки. Так будет, пока вы здесь.

– Ой, мы совершенно забыли о мадам Донадье! А если она вернется в наше отсутствие?

– Не волнуйтесь. Вы окажетесь дома до ее приезда.

* * *

Анж и Кристелла отправились к реке. Выйдя из шатра, художник увидел стоящую поодаль большую повозку с высокими бортами и полукруглым брезентовым верхом. Раньше он увлекался романами Фенимора Купера. Фургоны переселенцев-покорителей прерий Дикого Запада наверняка имели такой же обветренный, суровый вид и казались воплощением надежности и аскетического уюта. Только вряд ли отринувшим цивилизованный мир трапперам и общинам мормонов приходило в голову разрисовывать ангелами брезентовые бока своих повозок.

– Между прочим, это та самая карета, которая привезла вас сюда, – мимоходом заметила хозяйка. – Мы с Мимом создаем не только иллюзии, но и применяем физическую магию – воздействуем

на материю извне, без помощи пилы, молотка и рубанка. Вы не представляете, какую цену согласились бы заплатить за это умение великие чародеи прошлого…

Они зашагали по знакомой тропинке среди высоких трав. Кристелла шла впереди. Художнику показалось, что заросли сами расступаются перед нею. Дежан не отставал от ангела ни на шаг и слышал, как трава с легким шелестом смыкается за спиной. Он представил, что они движутся по мохнатой спине какого-то существа, столь огромного, что оно не ощущает двух ползущих по нему блох.

Вскоре травяное море закончилось. Кристелла вывела Анжа на открытое пространство – высокий крутой берег, под которым еле слышно плескались волны. Ангел и художник сели под единственным здесь деревом, невысоким и очень старым дубом с выступающими из земли корнями.

– Я люблю это место, – сказала Кристелла. – Глубоко вдохните, и вы почувствуете, как здесь пахнут полевые цветы.

Казалось, она не произнесла ничего особенного, но вокруг Анжа всё закружилось в волшебном хороводе, цвета стали ярче и чудеснее, сладкие ароматы переполнили воздух, заставляя трепетать от восторга. Теперь голос ангела звучал только для него одного, успокаивал, дарил небесную гармонию усталой душе. Кристелла взяла руку художника, и он почувствовал, как тепло ангельских ладоней разливается по онемевшему от наслаждения телу.

– Что ты делаешь со мной? – то ли подумал, то ли прошептал он. – Это неправильно… так нельзя…

– Ты чувствуешь меня, – бархатный голос вливался в его сознание ласковой музыкой. – Я вижу твои чувства. Они светлы и чисты. У злых бывает боль в сердце. Это начало духовного очищения. Я ангел-отступник, но имею право исповедать грешника кем бы он ни был – убийцей с загрубевшей душой или влюбленным священником. Ангел Смерти берет на себя часть грехов тех, кого провожает в мир иной. Это облегчает их муки в Чистилище и приближает к скорейшему искуплению. Только те, кто при жизни стремились в Ад, лишены исповеди. К ним приходят демоны. Муки для непрощеных начинаются с первой минуты агонии… Твоя душа драгоценна, такие встречаются раз в столетие. Неважно, почему ты мало грешил – то ли благодаря чистоте помыслов, то ли из лености, то ли из нерешительности. В тебе нет зависти, которая толкает других, более смелых, на грех во имя возвышения. Ты талантлив и довольствуешься этим даром, а потому не идешь на сделку с совестью.

– Шел… когда решил остаться здесь.

– Андрей, пойми: вы поменяли одну войну на другую, более страшную, которая длится тысячи и тысячи лет. Сейчас близится то, что вы называете Апокалипсисом. Сто лет назад была сломана первая печать. Всадник в венце победителя пронесся на белом коне над окровавленной Европой. Второй всадник, рыжий, уже наточил пламенный меч и готов спустить с цепи войну. Не в наших силах запереть пред ним врата, но можно задержать его.

Кристелла отпустила руку Анжа, и он начал приходить в себя.

– Я почувствовал твою силу, – медленно заговорил художник. – Но если Господь решил приблизить час Страшного Суда, Ему не смогут противостоять отставной ангел, демон-прислужник и двое людей.

– В этом суть спора. Нам позволят попытаться.

– Мне кажется, ты не совсем ангел… Разве дозволено шуту преграждать путь армии сюзерена? И потом, передо мной ангел разрушения, который вопреки своей сути стремится созидать. В чем здесь подвох?

– Ты прав. Я действительно нечто большее. Со временем всё узнаешь.

Анж осторожно прикоснулся к протянутой ему женской ладони и подавил желание поцеловать ее. Так хорошо было только с Селеной…

Селена! Как он мог забыть о ней?!

…девушка стоит на коленях, обняв свои плечи; вокруг нее со свистом разворачивается огненная лента, искрится, пышет клубами едкого дыма. А девушка не обращает внимания на близкую опасность…

– Не волнуйся, Андрей, – сквозь марево видения проступает прекрасный лик Кристеллы. – У Мима свои методы репетиции. Я позабочусь, чтобы он не переусердствовал. Видишь, как стойко держится твоя любимая? У нее завидная воля и самообладание. Ее будет не так-то легко вывести из душевного равновесия. А тебе, наоборот, следует научиться отвергать соблазны. Думаю, теперь ты понимаешь, зачем мы вас разделили. Опасность в том, что вы подвержены диаметрально противоположным влияниям.