Ангелы не продаются
Шрифт:
– Но... ты могла бы пойти в зоомагазин и там...
– Нет. Я хочу именно этого.
– Ну... ну и ладно, - не выдержала Эля.
– Там со следующего месяца новый завоз. Может, возьму себе исцеляющего, или вовсе хранителя. А то, блин, кондиционер! На бери, бери своего Минки. А я пошла.
Эля, пока я не передумала, вскочила, зажав в потной маленькой ладошке с наманикюреными ногтями два кровавых камешка. Она быстренько накинула куртку и удалилась, напоследок бросив мне:
– Ангелы едят молоко, запах цветов, росу - если тебе не влом будет собирать утречком. В туалет они не ходят,
Я ее уже не слышала. Я сняла с запястья Ангела браслет. Он немного натер ему кожу, и я, вздохнув, вытащила мазь из шкафчика.
– На, намажь. Я сделаю нам чаю, - сказала я.
– Если жарко, сними куртку. Как тебя зовут?
– Иннуэль, - мелодичным, чистым голосом сказал Ангел.
– Иннуэль... Как красиво. Покажи... покажи мне свои крылья. Господи...
– я разревелась, созерцая неаккуратно покромсанные перья и глубокие царапины на светлой плоти крыльев. Остатки перьев были золотистыми, и нежно мерцали. Я погладила крыло, и Ангел вздрогнул.
– Больно... Господи, что за изверги. Ничего, ничего, оно скоро заживет...
Иннуэль смотрел на меня очень внимательно.
– И ты полетишь. Домой полетишь, хорошо?
Он покачал головой.
– Нет. Я уже дома.
И улыбнулся. И посмотрел на меня так... ласково. Ко мне прикоснулся ветер крымских берегов, и запах жасмина, и прохлада июньского утра. Я вдруг поняла, что вот уже минут десять у меня ничего не болит. Более того, я проголодалась.
– Я уже дома...
– он внезапно протянул мне руку. Раскрыл ладошку, и там, словно в белой нежной раковине, лежал камень, прозрачно-голубой, сверкающий и очень-очень красивый.
– Это тебе. Очень пойдет к твоим серебристым глазам. Если оправишь в серебро.
Ангелы не продаются. Глава 1. Ангелы не продаются!
Проходя мимо «Золотого нимба», я обратила внимание на надпись «Ангелы не продаются!», и на трех студентов с плакатами. Хмыкнула. Так ведь ни разу и не зашла ни в один из ангелшопов. «Свободу крылатым», «Руки прочь от чужих нимбов» и прочие дурацкие надписи меня не вдохновили. Наверное, я бы предпочла тяжелый камень и хороший замах. Витрина не алмазная, в конце концов.
А потом я ждала Макса и курила. Угловой столик кафе выходил на проспект, было жарковато, но тень от синего зонта меня прикрывала. Я была уставшей после работы, и раздражалась, что Макса так долго нет. Не то, чтобы я стремилась к этому роману. Не то, чтобы успела полюбить за месяц нашего знакомства. Но Макс мне нравился. Не хотелось, чтобы этот лохматый идиот прошляпил нашу встречу. Что-то в нем было. Эдакое.
– Ой, девоньки, кого я вижу!
– высокий голос Эли пронзил вечерний город и мои уши. Я настороженно оглянулась. Под «девоньками» моя приятельница подразумевала всего лишь рыжую Вику, высокую, симпатичную и вызывающе яркую. Я невольно опустила взгляд, опасаясь увидеть двух ангелов на поводках. Вика была с Элей, но без них. Да и Эля никого, кажется, себе не купила. Ангелы в последнее время подорожали. Я чуть выдохнула, сама не понимая, почему. Не ценю эту
– Садитесь!
– приветливо улыбнулась я, кивая на стулья рядышком. Эля с Викой не заставили себя ждать. Присели, и я поняла, что они обе злые, как осы, возмущенные и едва ли не кипят. Эля нервно попросила у меня сигарету, Вика внимательно смерила меня взглядом, но ничего предосудительного не заметила. Остановила взгляд на кулоне, разглядывая синий камень в серебряной оправе. Стала задумчивой, и явно проглотила какое-то замечание по поводу моей усталости, мешков под глазами и вреде курения. А вот Эля оказалась более стойкой. Как всегда. Видимо, бывшие некогда моими рубины в её ушах повышали уверенность.
– Как поживает мой Минки?
– спросила она сердито, ох, я знала, почему она сердится. С тех пор, как она продала мне своего ангела, я ни разу не позволила ей увидеть его. Иннуэлю это точно не нужно. А уж мне и подавно. Я задумалась. Вообще, Иннуэля я видела редко. Чаще всего обнаруживала на столике у кровати то горшок с лазурной фиалкой (мы с ним не любили срезанные цветы), то испеченное в моей духовке печенье (и когда успел?), то рисунок с восхитительным пейзажем (надо поехать!). И находила приоткрытую на балкон дверь. Улетал он всегда так, чтобы я не видела. Это было немного обидно, но я не спрашивала. Он был свободным ангелом, а не ручной зверюшкой, - Не сдох пока?
Я вздрогнула. Наверное, взгляд мой стал злым. Эля исправилась.
– Ну, прости! Просто... Вик, ты скажи!
Вика нервно пробарабанила по столешнице блестящими зелеными ногтями, они хорошо сочетались с благородно-изумрудным костюмом, и фыркнула.
– Да лучше бы они умерли, твари неблагодарные! Я всего один раз пропустила подстрижку крыльев, пожалела ублюдков. Все хныкали и чудесатить не хотели. Мне обещали целительство, а у меня головные боли через день! Они мне в полторы зарплаты и премию влетели! Я им самую лучшую росу покупала, с цветочным медом мешала! Молоком козьим поила из фарфоровых блюдец! Браслеты со стразами купила...
– А они улетели, - хихикнула Эля, но быстро погасила улыбку. Мне тоже пришлось это сделать, но у меня получилось лучше. Тем более, злая Вика разглядывала мой кулон, и гримасу не заметила.
– Твои ангелы улетели?
– вежливо и очень сочувственно спросила я. Вика нервно кивнула, скривила пухлые губы и сверкнула белыми клычками. Ага, мол, улетели. Неблагодарные.
– Твой не улетел пока?
– спросила она с легкой надеждой. Я покачала головой, - А как часто ты ему подстригаешь перья? И какую одежку покупаешь? Она должна стягивать крылья, но не передавливать, ты же знаешь?
– Ну...
– неопределенно сказала я, вспоминая, как два месяца мы с Иннуэлем лечили его несчастные крылья. Какие мази перепробовали, как бережно разминали мышцы, как я пошила ему льняную рубаху с прорезями, и как мы танцевали на крыше под дождем, и он учился снова смеяться, как впервые поднялся над моей головой, и как я плакала, пряча слезы в каплях. Ну вот как - им - о таком рассказать? Как, а? Но девочкам, к счастью, не требовалось моих реплик. Они горели желанием делиться своими новостями.