Ангелы тоже люди

Ковальская Елена

жары.

– Рита, - слабым голосом позвал ее из машины Пашка.

– Ну что тебе еще?

– Спасибо тебе за все. И прости. Это я виноват во всем.

– Никто не виноват, Паша. Просто так получилось. На все есть воля Божья. Теперь я это

точно знаю.

Машина завелась и уехала, оставив облако пыли.

Рита нашла выпавший нож, выкопала небольшую ямку и похоронила птицу, так

неожиданно защитившую ее от смерти. Потом подошла к ромкиной могиле и, еще раз

попрощавшись

с ним, пошла к выходу.

Полуденное солнце действительно палило нещадно. У Риты кружилась голова и

заплетались ноги, то ли от всего пережитого, то ли от жары, то ли от всего вместе. Пару

раз она была близка к тому, чтобы потерять сознание, однако, как будто невидимые

крылья ангела подхватывали ее и несли дальше. За воротами она присела на лавочку,

дожидаясь автобуса. Рядом с ней переговаривались две старушки в черных платочках.

Рита вздохнула, и ей показалось, что она улетает куда-то высоко-высоко, за облака, и

видит себя внизу на лавочке, переполошившихся старушек, пытающихся ей помочь,

подошедший автобус с выбегающими оттуда людьми. Ей было так хорошо и легко, как не

было, наверное, уже давно. Она без сожаления посмотрела вниз на Землю и полетела

дальше, еще выше, туда, откуда струился золотистый свет, обещающий покой и счастье.

Она знала, что там ее ждет любимый, и теперь ничто не сможет их разлучить. И еще то,

что все случается тогда, когда это должно случиться, и ничего невозможно предугадать

или изменить, потому что все предрешено заранее. Можно попытаться. Но на это

способны только самые отчаянные храбрецы и любящие сердца...

Серебряная свадьба ангела Димитрия

– Катерина, дочка, проходи. Ну что же ты стоишь, давай пальто, - отец как всегда в своем

репертуаре - радостный, немного суетливый и очень молодой, - пойду отнесу чемодан в

твою комнату, а ты пока располагайся, отдыхай, мама сейчас выйдет.

Катя огляделась в доме. Все осталось по-прежнему. Стол посередине, по старой моде,

«стенка» -когда-то очень модная с хрустальными вазами и бокалами внутри, а еще

книжный шкаф с шедеврами мировой литературы и такой популярной когда-то серией

«ЖЗЛ» - «жизнь замечательных людей». Еще софа с обгрызенной ножкой и два кресла. Ее

Темка обгрыз, когда его только купили и не научили еще правилам вежливости. Какой он

был смешной, сам маленький, шерстка шелковая, а уши аж до земли. Он так смешно и

самоотверженно прыгал за мячиком, желтым, теннисным. Боже мой, как давно это было.

Катерина вздохнула. Она покинула родительский дом, когда ей было семнадцать, поехала

поступать в столицу,

да так и осталась. Все теперь там - любимый муж, интересная работа.

Правда, детей еще завести не успели, но как-то рано еще, хочется немного для себя

пожить...

Отец вышел, неся в руках кипельно белую скатерть - только такие водились в их доме.

Мама любит, чтобы все было идеально. Она всегда была такой идеалисткой, и никакое

время ее не вылечило. Это касалось всего: на работе должно было быть все безупречно - у

нее свой цветочный магазин, где всегда самые свежие и самые красивые цветы во всем

городе, идеально подобранные, оформленные и расставленные. Дома всегда - образцовый

порядок: все убиралось, делалось и подавалось точно вовремя и именно так, как положено.

Муж и дети были тоже идеально ухожены, наглажены, накормлены. Того же самого -

совершенного порядка - мама всегда добивалась и от окружающих. Бедный папа! Он

бесприкословно сносил все мамино «обтесывание», все ее драконовские распорядки -

всегда клал зубную пасту на место, никогда не бросал носки где попало, был

безукоризненно вежлив. Перечислять можно было бы до бесконечности. Только в одном

он не поддался «дрессировке». Его глаза были всегда до неприличия веселые и какие-то

счастливые. Мама могла распаляться и отчитывать его часами за какую-нибудь мелочь, а

он только улыбался, глядел на нее счастливыми глазами и иногда успевал поцеловать

ворчливую жену в шейку или ласково что-то ей прошептать на ушко. Мамин гнев тогда

спадал на нет, и мир в семье восстанавливался. Катя, начиная с подросткового возраста,

противилась маминой муштре и часто делала что-нибудь просто назло, вот такой у нее

был бунтарский характер. Они громко ссорились, и разнимал их только отец. Вернее, не

разнимал, а уводил Катю в ее комнату и там рассказывал какие-нибудь смешные или

поучительные истории, а иногда просто сажал на колени и, баюкая, гладил по голове.

Просто так, без слов. Но от этого становилось хорошо и спокойно на душе, и не хотелось

уже ни протестовать, ни просто с кем-нибудь спорить. А потом он шел к маме и тоже

долго и тихо о чем-то с ней шептался. Интересно, какие слова он находил? В любом

случае, мама постепенно успокаивалась, и через некоторое время они уже вдвоем чему-то

смеялись...

– Пап, не поняла, где мама пропала?

– Она сегодня меня на кухню не пускает. Сама делает что-то, ужасно нервничает, я ее даже

не трогаю. Уверен, она слышала звонок в дверь и поняла, что ты уже приехала. Но не