Ангелы живут вечно

Талан Светлана

— Я самый счастливый человек на свете, когда ты рядом, — сказал Дмитрий, нежно обнимая ее за плечи. — Когда ты уедешь, я стану самым грустным человеком.

— Не вздумай! — улыбнулась Ева. — Если тебе будет плохо, я это почувствую на расстоянии и твое настроение будет передаваться мне. Ты хочешь, чтобы мне было плохо?

— Ни в коем случае!

— Тогда пообещай, что просто будешь думать обо мне, вспоминать только хорошее и ждать меня, а не грустить, — попросила Ева.

— Я хочу, чтобы ты всегда

была такой же светлой, улыбчивой и веселой, — сказал Дмитрий. — Поэтому мне придется забыть о грусти и с головой окунуться в работу, ведь так время летит быстрее.

— Спасибо, милый, — произнесла она, глядя ему в глаза.

Ночь была незабываема, полна любви и страсти. Усталые, но счастливые, они уснули, когда за окном стало сереть и начало тихо подкрадываться утро.

Дмитрий подскочил с места от звонка в дверь. Он быстро поднялся, накинул халат. Ева проснулась и взглянула на парня.

— Ты кого-то ждешь? — спросила она.

— Нет, не жду, спи, я сейчас, — сказал он, направляясь к двери. — Кто? — спросил он недовольным голосом.

— Дима, это мы, я и папа, — услышал он голос матери.

Это было неожиданностью. С родителями он регулярно созванивался, но они, конечно, были в обиде из-за того, что сын не приехал к ним ни на новогодний праздник, ни на Рождество. Как-то мать спросила, по какому адресу он проживает, и Дмитрий сказал ей, но то, что они могут приехать без предупреждения, даже не предполагал.

«Может, и к лучшему, — подумал он, — познакомлю их с Евой».

— Одну минуточку, я оденусь! — крикнул он роди­телям.

Когда он зашел в комнату, Ева сонно произнесла:

— Кто там?

— Ты только не волнуйся, пожалуйста, приехали мои родители, — сказал он спокойно.

— О нет! Что мне делать?!

Ева подхватилась, засуетилась, пытаясь впопыхах надеть нижнее белье, но руки дрожали, и ничего не получалось.

— Ева, да не волнуйся ты так! Я попросил их подождать, одевайся спокойно, — сказал он, заправляя постель.

— Я в таком виде! Какой ужас! Непричесанная, без косметики! Что они обо мне подумают?! — едва не плача, причитала она и торопливо одевалась.

— Они у меня добрые, все поймут, — успокаивал ее Дмитрий.

Едва Ева успела натянуть на себя джинсы, как в дверь снова позвонили.

— Не открывай, я расчешусь! — крикнула она в отчаянии и, быстро схватив свою сумочку, достала расческу.

— Все нормально, — сказал ей парень и, поцеловав в щеку, пошел открывать дверь.

Перед ним стояли отец и мать, на их лицах — явное недовольство.

— Дима, ты издеваешься над нами?! — кинула ему Людмила Александровна, перешагнув порог.

За ней в квартиру вошел Виктор Петрович с тяжелой хозяйственной сумкой в руках.

— Долго ты одевался, сын, — буркнул он недовольно и поставил сумку на пол.

— Извините, —

сказал им Дмитрий. — Мама, папа, раздевайтесь, проходите. Почему вы не предупредили? Я бы вас встретил.

— Сами имеем ноги и язык, чтобы расспросить людей, — сказала женщина, снимая верхнюю одежду. — Показывай, как ты здесь устроился.

Людмила Александровна так быстро вошла в комнату, что сын не успел и рта открыть. Она увидела пустую бутылку из-под шампанского, остатки ужина на столе и только потом — перепуганную Еву на диване. Де­вушка смутилась, покраснела, поднялась, потом снова села и растерянно посмотрела на Людмилу Александровну.

— Мама, знакомься, это моя девушка! — сказал Дмитрий, стоя позади матери.

— Е… Ева, — еле слышно пролепетала девушка.

— Мама Димочки, Людмила Александровна, — произнесла женщина, пробурив взглядом растерянную Еву.

— А я — Виктор Петрович, папа, — представился мужчина.

— О… Очень приятно, — тихо ответила Ева.

Она приподнялась, потом снова села, взглянула умоляюще на Дмитрия.

— Вы присаживайтесь за стол, я сейчас все уберу и накормлю вас завтраком, — сказал Дмитрий, подав родителям стулья.

Ева наконец-то овладела своими чувствами, извинилась, поднялась и сказала, что поможет Диме на кухне.

— Я хочу уйти, — прошептала она ему, оглянувшись назад. — Мне так неловко.

— Это будет выглядеть некрасиво с твоей стороны, — ответил он шепотом. — Сейчас посидим за столом, поговорим, ты успокоишься. Рано или поздно это должно было случиться.

— Что именно?

— Знакомство с родителями.

— Мы же не так хотели! Планировали до свадьбы не знакомиться, чтобы родители не помешали нашему решению.

— Да, но так вышло. Ты не волнуйся, хорошо? Я же с тобой!

— Будь что будет, — вздохнула Ева и понесла на стол чистые тарелки.

Они сидели за столом, и некоторое время царило молчание, было слышно только тихое позвякивание столовых приборов.

— Дима, ты не хочешь познакомить нас со своей невестой поближе? — Людмила Александровна первой нарушила тягостное молчание.

— Это Ева, — ответил он.

— Я уже поняла, что не Таня и не Валя, — с иронией произнесла женщина. — И давно ты знакома с моим сыном?

— Несколько месяцев, — тихо произнесла Ева.

— Ева, где ты работаешь? Кем?

— В оперном театре, — ответила девушка, и ее щеки залились румянцем.

— Надеюсь, не уборщицей? — Женщина скривила рот в насмешке.

— Люда! — Виктор Петрович бросил на жену укоризненный взгляд.

— Ева — оперная певица! — с гордостью произнес Дмитрий. — У нее прекрасный голос, лирико-драматическое сопрано.

— Мне это ни о чем не говорит, — сказала женщина, бесцеремонно рассматривая девушку. — Значит, певичка.