Английская лирика первой половины XVII века

Автор неизвестен

Что всякой консистории лютей.

Всю желчь свою и злобу языкасту

Они обрушат на твою "Лукасту".

Забьет тревогу бдительный зоил:

Мол, ты свободу слова извратил.

Другой, глядишь, потребует ареста

Для книги, а певца - вернуть на место,

Зане со шпагой пел он красоту

И подписал петицию не ту.

Но лишь прекрасный пол о том узнает,

Что Лавлейсу опасность угрожает,

Их Лавлейсу, кумиру и певцу,

Таланту

лучшему и храбрецу,

Сжимавшему так яро меч железный,

Так нежно - ручку женщины прелестной,

Они в атаку бросятся без лат

И своего поэта защитят.

А самая прекрасная меж ними,

Решив, что сам я - заодно с другими,

В меня вонзила взгляд острей клинка

(Ей ведомо, как эта боль сладка!).

"Нет!
– я вскричал, - напрасно не казни ты,

Я насмерть лягу для его защиты!"

Но тот, кто взыскан славою, стоит

Превыше всех обид и всех защит.

Ему - мужей достойных одобренье

И милых нимф любовь и поклоненье.

Перевод Г. М. Кружкова

ЮНАЯ ЛЮБОВЬ

Ангел мой, иди сюда,

Дай тебя поцеловать:

В наши разные года

Нас не станут ревновать.

Хорошо к летам твоим

Старость пристегнуть шутя;

Без оглядки мы шалим,

Словно нянька и дитя.

Так резва и так юна,

Радость у тебя в крови;

Для греха ты зелена,

Но созрела для любви.

Разве только лишь быка

Просит в жертву Купидон?

С радостью, наверняка,

И ягненка примет он.

Ты увянешь, может быть,

Не отпраздновав расцвет;

Но умеющим любить

Не страшны угрозы лет.

Чем бы ни дразнило нас

Время - добрым или злым,

Предвосхитим добрый час

Или злой - опередим.

Дабы избежать вреда

От интриг и мятежей,

В колыбели иногда

Коронуют королей.

Так, друг друга увенчав,

Будем царствовать вдвоем,

А ревнующих держав

Притязания отметем!

Перевод Г. М. Кружкова

СКОРБЯЩАЯ

Скажи, отгадчик провиденья,

Ты, звездочет и книгочей:

Что значит Близнецов рожденье

В купели звездной сих очей?

Печаль, отяготив ресницы,

Застыла так, что зыбкий взор

Как будто в вышину стремится,

Небес приемля приговор.

И нарастает постепенно,

И разрешается в слезах,

Дабы росою драгоценной

Усопшего осыпать прах.

Но злоречивцы утверждают,

Что сей росе - не тяжко пасть:

Она лишь ночву увлажняет,

Чтоб

заронить иную страсть.

В плену гордыни изнывая,

Она себе слезами льстит,

Сама трепещет, как Даная,

Сама, как дождь, благовестит.

Иные заключают дале:

Мол, так она поглощена

Надеждами, что все печали

Выбрасывает из окна.

Не платит долг воспоминанья

Тому, кто мертв и погребен,

А черни мечет подаянье,

Другого возводя на трон.

Как знать! Неведомая бездна

Слез этих горьких глубина.

Ловцам жемчужин бесполезно

Пытаться в ней достать до дна.

Пусть судят или осуждают

Не стану умножать обид:

Но, если женщина рыдает,

Я верю, что она скорбит.

Перевод Г. М. Кружкова

ОПРЕДЕЛЕНИЕ ЛЮБВИ

Моя любовь ни с чем не схожа,

Как странно в мир пришла она,

У невозможности на ложе

Отчаяньем порождена!

Да, лишь отчаянье открыло

Мне эту даль и эту высь,

Куда надежде жидкокрылой

И в дерзких снах не занестись.

И я бы пролетел над бездной

И досягнуть бы цели мог,

Когда б не вбил свой клин железный

Меж нами самовластный рок.

За любящими с подозреньем

Ревнивый взор его следит:

Зане тиранству посрамленьем

Их единение грозит.

И вот он нас томит в разлуке,

Как полюса, разводит врозь;

Пусть целый мир любви и муки

Пронизывает наша ось,

Нам не сойтись, пока стихии

Твердь наземь не обрушат вдруг

И полусферы мировые

Не сплющатся в единый круг.

Ясны наклонных линий цели,

Им каждый угол - место встреч,

Но истинные параллели

На перекресток не завлечь.

Любовь, что нас и в разлученье

Назло фортуне единит,

Души с душою совпаденье

И расхождение планид.

Перевод Г. М. Кружкова

ГЛАЗА И СЛЕЗЫ

Сколь мудро это устроенье,

Что для рыданья и для зренья

Одной и той же парой глаз

Природа наградила нас.

Кумирам ложным взоры верят;

Лишь слезы, падая, измерят,

Как по отвесу и шнуру,

Превознесенное в миру.

Две капли, что печаль сначала

На зыбких чашах глаз качала,

Дабы отвесить их сполна,

Вот радостей моих цена.

Весь мир, вся жизнь с ее красами

Все растворяется слезами;

И плавится любой алмаз

В горячем тигле наших глаз.