Английская мадонна

Картленд Барбара

Отец ее, несомненно, остался отстраненным от происходящего, погруженным в свой мир, и ей было легко ответить согласием на его предложение, чтобы он не заметил, что ее сердце бешено колотится, а сама она действует машинально, когда подошла к нему и встала рядом.

Думала она, конечно, только о графе, и напряженное ожидание подробностей о случившемся было невыносимо. Первой мыслью ее была — и не могло быть иначе, кто бы что ей ни говорил сейчас или впоследствии, — мысль, что теперь он свободен, теперь им ничто не мешает соединиться не только в мечтах, но наяву. Однако — и это была ее вторая мысль —

графу не нужен скандал. Мало того, что в свете было известно о сумасшествии жены графа Хэвершема и о том, что женили его на ней совсем молодым и, можно сказать, обманом, так теперь свет должен узнать, что его несчастную супругу убили? А вдруг заподозрят самого графа? Ведь ему выгодна эта смерть! Теодора похолодела… Ну что же так долго нет никаких известий о том, как все произошло? Впрочем… когда все это случилось с графиней Хэвершем, ее законный супруг сидел в окружении своих гостей и никуда не отлучался! Значит, у суда — если таковой над ним разразится — не будет конкретного повода для обвинения, у него полное алиби! Но и сиделки ужинали… Та женщина, которая прибежала к ним с сообщением об убийстве, тоже имеет алиби. Тогда кто? Должно же быть этому объяснение! Скорее бы…

Наконец — Теодоре показалось, что прошла целая вечность! — граф вернулся в гостиную. Он был очень серьезен и, как показалось Теодоре, когда она украдкой взглянула на него, очень бледен. В полной тишине он прошел через комнату, дошел до камина и повернулся к нему спиной. Было ясно, что он собирается сказать что-то важное. Сэр Иэн и майор Гауэр, которые беседовали в другом конце комнаты, поспешили приблизиться к графу, то же сделали и Теодора с отцом. Леди Шейла бросила взгляд на лорда Ладлоу, и они остались сидеть, где сидели. Все молчали, и, выждав паузу, граф проговорил:

— Боюсь, то, что я должен вам сказать, очень серьезно. Две сиделки, перед тем как уйти ужинать, дали моей жене снотворное, и она крепко спала, когда они покинули ее комнату и спустились вниз. Они заперли дверь покоев снаружи и оставили ключ в замке. Пока они отсутствовали, а это продолжалось менее часа, кто-то вошел в комнату графини и заколол ее ударом в сердце…

Граф помолчал:

— …мастихином!

Прокатилось общее «ааах?!» — и все взгляды обратились на Александра Колвина.

— Это был какой-то из моих мастихинов, что лежат в студии? — невозмутимо спросил он.

Граф кивнул.

— Думаю, взять мастихин со столика возле мольберта было легко, это мог сделать любой… — начал Александр Колвин.

Но его прервал тихий и насмешливый смех леди Шейлы.

— Ну почему же любой? Вы лежали в постели, а в студии работала ваша дочь, значит, в ее руках был мастихин, и это решает загадку! Вот и убийца!

И рукой, на которой ярко блеснул браслет — как показалось Теодоре, зловеще, — она повела в ее сторону. Снова раздался общий вздох — вздох изумления, — и прежде чем Теодора смогла обрести дар речи, леди Шейла продолжила:

— Я и мисс Колвин прошли в гостиную после ужина, но мисс Колвин меня покинула и довольно долго отсутствовала. Мисс Колвин вернулась в гостиную незадолго до того, как вы, господа, пришли туда из столовой. — Она намеренно повторяла «мисс Колвин», «мисс Колвин», словно хотела вбить всем в сознание, что вся вина лежит на ней,

Теодоре.

— Куда вы ходили? — спросил Теодору граф Хэвершем каким-то чужим, официальным тоном, будто он вел допрос.

Теодора, чувствуя, будто погружается в ночной кошмар, ровным голосом — откуда и силы взялись держаться просто и независимо? — ответила:

— Из гостиной я отлучалась за носовым платком леди Шейлы. Она забыла его. И попросила меня сходить в ее спальню, объяснив, где я его там найду — в выдвижном ящичке столика в шелковом мешочке, платок с кружевом. Что я и сделала — встала и пошла за этим платком.

Леди Шейла расхохоталась.

— Очень правдоподобно! — и она опять раскатилась деланым смехом. — Да это попросту невозможно! Моя горничная никогда не забывает положить мне в сумочку носовой платок, и мне уж точно не требуется второй — с кружевом или без кружева, — добавила она саркастически.

Теодоре показалось — она ослышалась.

Но, внезапно осознав, что пытается сделать леди Шейла, она обнаружила, что говорит, словно кто-то ей подсказал:

— Да-да, все так! Именно это и говорила мне ваша горничная, когда выдала мне платок из мешочка, тот, с кружевами, который я вам принесла!

Глаза леди Шейлы расширились, ей стало совсем не до смеха. В поисках ответа она повела плечами, но, прежде чем смогла что-то произнести, быстро среагировал граф:

— Значит, мисс Колвин, когда вы пришли в спальню леди Шейлы, вы говорите, там была горничная?

— Да, — ответила Теодора. — Да. Там была горничная. Она закрывала окна, потому что пошел дождь, а слуга вашей светлости делал то же самое в вашей комнате. Они закрыли окна и оба спустились вниз ужинать.

Говоря это, она встретилась взглядом с графом. Одного этого взгляда Теодоре хватило, чтобы она почувствовала себя так, словно он обнял ее и прижал к себе, защищая.

— Таким образом, довольно легко установить, где вы были, отлучившись на какое-то время из гостиной, — спокойно произнес граф Хэвершем, и Теодора уловила его внутреннее ликование, — и я проинформирую констебля о том, что было сказано. Сейчас он беседует с сиделками.

И, не взглянув более ни на кого в комнате, он пружинисто зашагал к двери. Только когда он закрыл ее за собой и гости снова были предоставлены самим себе, сэр Иэн сухо заметил:

— Совершенно невероятно, Шейла, чтобы ты забыла, как попросила мисс Колвин принести тебе твой платок!

Леди Шейла была очень бледна, и на щеках ее грубо и неестественно проступили пятна румян. И тут активно повел себя лорд Ладлоу. Он быстро встал и поднял на ноги леди Шейлу.

— Пойдем! — решительно проговорил он.

— Куда? — испуганно спросила она.

— Я беру тебя с собой во Францию.

— Нет, что ты, имеешь в виду?

— Не будь… тупицей! — взорвался лорд Ладлоу. — Если ты останешься здесь, тебя просто повесят! Ты этого хочешь?

Леди Шейла издала вопль ужаса. А лорд Ладлоу продолжил изложение своего плана:

— Если мы сейчас поедем прямиком в Дувр, то сможем пересечь Английский канал задолго до того, как придет повестка на твой арест! — С этими словами он подхватил ее под локти, встряхнул, затем взял под руку и повлек за собой к двери. Все следили за ними как завороженные.