Английская новелла
Шрифт:
Однако пари возымело действие. Нед продолжал клясть маклера даже после того, как тот, разорившись той же осенью, неделей позже наглотался снотворного и умер. Нед внес лепту на вдову, но при этом заявил, что вытребует свои пять фунтов из вдовьего фонда.
Пустые слова, разумеется. Однако Грейн не сомневался, что Нед ушел от Акби только в пику наглому толстяку. «Ничего глупее и придумать нельзя: покончить с собой потому лишь, что другой самоубийца кинул тебе перчатку. А иначе чем самоубийством поступок Неда не назовешь. Вы еще в этом убедитесь. Он и двух лет не протянет без Сити». Грейн - большой любитель резать правду-матку, особым тактом он не отличается и, на мой взгляд, даже кичится этим - как-то после делового ленча в «Савое», одного из тех деловых ленчей, когда не беспокоишься о размерах
Через неделю Нед собирался расстаться с Акби, уже назначили день, и пути назад не было. Ничего удивительного, что Нед, наслаждавшийся после отличного ленча сигарой и бренди, злобно сверлил старого приятеля взглядом, пока тот держал речь. Впрочем, Нед быстро отмяк. И сигара, и бренди этому весьма способствовали, не зря же ими завершают все деловые ленчи. И кротко ответил Грейну: «Вы все задохнетесь тут своим туманом. И тот день недалек!»
Только проработал Нед у Акби еще три недели сверх назначенного срока. Нежданно-негаданно разразился кризис. Кредитор прекратил платежи. Фирма, подрядившаяся создать для Акби филиал на севере Германии, повздорила с местным муниципалитетом и отказалась от контракта. Акби переполошились и упросили Неда объехать все филиалы и доложить, как там обстоят дела и каковы перспективы.
И вот тут-то Нелл и нашла свой идеальный дом. О его продаже не давали объявлений. Дом принадлежал почтенной даме, которая собиралась уйти на покой, точнее сказать, переселиться в гостиницу. Владелица подумывала закрыть дом, а пока предупредила свою экономку, чтобы та приискивала себе место. Экономкина сестра работала в сапожной мастерской, куда Нелл отдавала чинить Недовы ботинки. Сестра слышала, как Нелл жалуется хозяйке мастерской, что она вынуждена пробыть в Лондоне до сентября: ей так и не удалось найти домик за городом.
Сестра все собиралась заговорить с Нелл, да так и прособиралась, пока Нелл не ушла. Она была тугодумка. Впрочем, хозяйка мастерской вскоре столкнулась с Нелл в рыбной лавке и все ей рассказала. Нелл тут же помчалась смотреть дом. Это оказалось именно то, что она так исступленно хотела. Незатейливый домик, построенный в сороковых годах прошлого века, рядовой для той поры помещичий дом из оштукатуренного кирпича; узкий коридор, присоединенный к гостиной, образует залу, к одному крылу пристроена столовая окнами в сад. Скромный домик, как бы говорящий: «Живите здесь - и я дам вам приют и тепло, больше я ни на что не претендую». Вернее всего, его можно было сравнить пожалуй что с преданной кухаркой.
И притом все в отличном порядке, какой бывает только у почтенных, не стесненных в средствах дам. Старинная теплица, примыкающая к кухонной стене, а значит, и не нуждающаяся в специальном обогреве, только что отремонтирована. Горшечные культуры старую даму не интересовали, просто она любила завтракать, нежась на солнышке.
Правда, когда Нелл узнала, что прекрасный вид из окон открывается отнюдь не на зеленый пояс, как уверяла старая дама, а на герцогское поместье - одно из крупнейших в стране, которое, следовательно, неминуемо будет разбито на строительные участки, едва герцог отдаст богу душу, ее одолели сомнения. Герцогу же шел девятый десяток.
Но когда Нед увидел прекрасный сад на южном склоне и добротные бордюры, он тут же ударил по рукам. Нелл упряма как осел, сказал Нед, она сама не понимает, какое счастье ей плывет в руки. Конечно, нельзя поручиться, что этот прекрасный вид будет существовать вечно. Но в мире вообще нет ничего вечного. Пресловутый зеленый пояс просто мухоловка, и больше ничего. Правительство
И не успели еще распаковать ковры, как Нед кинулся разбивать грядки, копать, сажать. На всю осень, зиму и весну Нед и Нелл так основательно исчезли из виду, словно уехали на Камчатку. Они даже не выполнили своего обещания позвать нас погостить. Они не отвечали на приглашения. Кто-то видел Нелл в опере - она блаженно клевала носом на «Grotterdammerung» [9] . Я целый год не встречал Нелл, лишь в мае столкнулся с ней на Виктория-стрит - лицо у нее потемнело от загара, нос ало лоснился. Она вышла из магазина, где смотрела новую модель моторной косилки. Нелл всегда одевалась элегантно. Нед ее в этом поощрял. Теперь на ней была помятая фетровая шляпа, провисшая на коленях вельветовая юбка и старый твидовый пиджак - видно, с Недова плеча. Нелл походила на актрису, играющую роль осевшей в своем поместье герцогини, с той лишь разницей, что она была безразлична не только к своей наружности, но и ко всему окружающему. Она не щеголяла своими деревенскими обносками в городе, для нее Лондон был просто ближний городишко, куда ездишь покупать сельскохозяйственные машины. Нелл засияла улыбкой мне навстречу и извинилась за то, что они не ответили на мое последнее письмо. У них просто не остается времени. День-деньской они работают, а вечером так измочалены, что у них нет сил писать письма. Нед нередко прямо так в кресле и засыпает. Что за жизнь! Лишь теперь они узнали, что такое счастье! Сбылись их мечты. Нед собирается разбить плодовый сад. У них будут свои фрукты. Поздние сорта карликовых яблонь. В конце концов, как говорит Нед, лет десять-пятнадцать он еще протянет, а раз так, почему бы ему не посадить сад? Через пять лет они смогут продавать яблоки - и эти расходы окупятся.
9
"Сумерки богов" (нем.), опера Р.Вагнера.
Нелл никто из нас больше не встречал. Нед же и вовсе объявился только следующей зимой. Его прихватил артрит, и он два раза в неделю ездил в город на массаж. По счастью, сказал Нед, в саду сейчас все равно нечего делать. Яблони уже посажены. Так что они с Нелл могут позволить себе отдых: видит бог, они его заслужили. И он сейчас вполне может выкроить время, чтобы позавтракать в моем клубе, потолковать кое с кем из наших.
Так Нед стал регулярно, два раза в неделю, завтракать в нашем клубе. Видно, его тянуло к нам. Он пространно излагал нам, какой кудесник его массажист, сокрушался из-за цен на цинк и медь, доверительно рассказывал нам, что творится в его бывшей фирме. Эти ребята совершают ошибку за ошибкой, то и дело идут на страшный риск. Ему ясно, что они наделали долгов. Впрочем, этого и следовало ожидать: молодежь никогда не слушает советов.
А когда Нед уходил, Грейн обычно изрекал: «Он томится. Яблони уже посажены, и теперь они ему опостылели. Что ему остается делать - сидеть и смотреть, как они растут? Одно плохо: Нед ни за что не признает, что ему на покое нет покоя».
Зато я признаю, что мы пропускали мудрые соображения Грейна мимо ушей. Разразился кризис, и нам было не до того. Фирма, где я работал, еще перед выборами сорок пятого года подорвалась на цементе и теперь торопилась взять реванш на кирпиче. И вообще финансовые перспективы не радовали. Наоборот, удручали.
Хотя к следующей зиме дела обстояли немногим лучше, нас всех как громом поразило известие о том, что Нед продает свои загородные владения. Нед в последнее время очень сдал, и ему трудно управляться с таким большим садом. Нед как будто лечился, но лечение не дало результатов. Нелл вдруг объявилась в небольшой гостинице, в Сити. Она призвала меня, и у нас с ней состоялось совещание, одно из тех долгих, проникновенных совещаний, которые Нелл вечно устраивала с друзьями Неда, когда у Неда возникали какие-нибудь затруднения.