Английские короли
Шрифт:
Он не раз пытался создать политический союз двух своих королевств. Эта идея постоянно блокировалась английским парламентом, но несколько мер король смог воплотить в жизнь. Они касались свободной торговли между двумя странами и натурализации англичан в Шотландии и шотландцев в Англии. В 1608 году парламент принял решение, по которому шотландцы, родившиеся после союза 1603 года, приобретали права граждан Англии. Но и до этого решения молодые и предприимчивые шотландские дворяне делали быструю карьеру при английском дворе. Так было с фаворитом Якова Робертом Карром, который в 1609 году получил поместье Шерборн, отобранное у Уолтера Рэли.
Для поддержания авторитета и осуществления своих политических планов Якову требовались деньги, но королевская казна, обескровленная войнами Елизаветы и плохим управлением, находилась в плачевном состоянии. На четвертой сессии парламента в 1610 году Сесил, который стал теперь графом Солсбери и государственным казначеем, предложил пополнить
Неуступчивость парламентариев обострила в короле чувство собственной слабости и боязнь заговоров. В 1610 году он неоправданно жестоко обошелся со своей кузиной Арабеллой Стюарт, единственный проступок которой заключался в том, что она вышла замуж за Уильяма Сеймура. Почему-то вообразив, что эта пара собирается претендовать на трон, Яков особым указом лишил их детей прав наследства, а потом и вовсе заточил Арабеллу в Тауэр, где она сошла с ума и вскоре скончалась. Король и на международной арене проявлял слабость, которая резко контрастировала с агрессивной политикой Елизаветы. Одновременно он повсеместно пытался выступать в роли миротворца. Именно по его настоянию был заключен Антверпенский мир между Испанией и нидерландскими провинциями; перед этим Яков заключил с Нидерландами оборонительный союз, помешавший новым попыткам испанцев продолжить войну. В 1609 году в Германии обострилась борьба за раздел графств Юлих и Клеве, которая имела религиозную причину и грозила перерасти в большую европейскую войну. В конце концов Яков послал четыре тысячи английских солдат, которые со времен Елизаветы сражались в Нидерландах, чтобы занять Юлих и не допустить его перехода в руки католиков. После этого он попытался организовать переговоры враждующих сторон, но запутался в аргументах и бросил свои усилия.
Попытки Якова найти своим детям богатых невест и женихов диктовались не только политическими причинами, но и банальной нуждой в деньгах. Особенно упорно он пытался женить Генри, в 1610 году провозглашенного принцем Уэльским, на одной из испанских инфант. В 1611 году в Мадрид отправился посланник Джон Дигби, который донес, что старшая дочь Филиппа III Анна уже обвенчана с королем Франции Людовиком XIII, а взамен испанцы предлагают младшую, шестилетнюю Марию. Яков оставил свой план и стал сватать сыну дочь тосканского герцога — богатую наследницу и к тому же католичку, что было важно для поддержания равновесия. С той же целью Яков выдал дочь Елизавету за Фридриха Пфальцского — лидера немецких кальвинистов. Их дочь, электоресса София, стала позже матерью Георга I, первого английского короля Ганноверской династии. Своих детей Яков не очень любил, за исключением дочери Мэри, которую он с чувством называл «кудрявым ангелом». Она умерла от горячки в двухлетнем возрасте, без конца повторяя: «Я иду! Я иду!» Король проплакал целый день, потом успокоился, но с тех пор всегда молился «двум девственным Мариям».
В 1612 году относительное благополучие короля завершилось несколькими невосполнимыми утратами. 24 мая умер Роберт Сесил, который решал за короля важнейшие дела управления. Яков заявил, что теперь сам будет государственным секретарем, но вскоре вручил этот пост новому фавориту Карру, сделав его виконтом Рочестером. Тот не отличался способностями покойного, да и вообще какими-либо способностями, не считая приятной внешности и бьющей в глаза преданности королю. 6 ноября 1612 года умер от тифа принц Генри, на которого возлагали столько надежд. Принц унаследовал красоту своей бабки Марии Стюарт, был умен, благороден и щедр. Он открыто навещал в тюрьме Уолтера Рэли и обещал, что освободит его, когда вырастет. Незадолго до смерти он избил теннисной ракеткой фаворита Карра. Современники на все лады превозносили принца, который был «более привержен военному делу, чем гольфу, теннису и другим мальчишеским забавам» и «всегда предпочитал общество ученых и верующих людей компании шутов и паразитов, бездельников и атеистов». Под последними подразумевались фавориты короля, которые, как на грех, не отличались ни умом, ни высокими нравственными качествами. Это сказывалось и на авторитете самого Якова, которого шепотом обвиняли в постыдном пороке Эдуарда II. Но если он и был гомосексуалистом, то, так сказать, латентным; в мужчинах, как и в женщинах, он искал понимания и любви, которых ему не хватало всю жизнь.
Очень скоро Роберт Карр оказался в центре грандиозного скандала. Он захотел жениться
В отличие от Карра, Бэкингем был неглуп, но зато жаден и неразборчив в средствах. На всех высоких постах, куда его назначали, он запускал руку в государственную казну, и только вмешательство короля спасало его от суда. Об их чрезвычайно нежных отношениях говорят многочисленные письма, где они соревновались в выражениях любви друг к другу. Бэкингем подписывал письма так: «Ваш смиренный раб и пес Стини». Король вторил: «Дорогой, да благословит Бог тебя и меня! Вечно твой Дж. Р.». Он даже сделал Стини воспитателем принца Карла, ставшего после смерти Генри наследником престола. Более неудачный выбор трудно было сделать; Бэкингем добивался любви принца тем, что всячески баловал его и прививал ему любовь к развлечениям и роскоши. Одновременно Карл перенял от отца неприязнь к парламенту и стремление к абсолютной власти. Именно это сочетание свойств позволило ему, став королем Карлом I, превратить при помощи своих фаворитов вполне решаемый спор в грозную революцию.
С помощью Бэкингема принц вытягивал у обычно скупого отца деньги и драгоценности. Вместе они отправились и в путешествие по Европе на поиски невесты Чарльзу. Принцу сразу полюбилась французская принцесса Генриетта-Мария, дочь Генриха IV. Однако он не прочь был жениться на инфанте, той самой Марии, которую хотели выдать за Генри. Друзья вели вольготный образ жизни, и денег часто не хватало. Бэкингем, который посылал Якову из Мадрида разные диковины, беззастенчиво требовал: «Если вы не будете давать малышу достаточно денег, я больше ничего вам не пришлю». «Малышом» они с королем называли принца, которому шел уже двадцать первый год. Яков, в свою очередь, писал сыну: «Ношу под камзолом, у сердца портрет Стини в голубой рубашке». В старческом слабоумии король воображал, что обрел наконец настоящих любящих сыновей — принца и Бэкингема. Скоро фавориту подыскали богатую невесту — Кэтрин Мэннерс, единственную наследницу графа Ратленда. Она тут же стала «малышкой Кэт», и даже мать Бэкингема, леди Комптон, заняла свое место в этой пародии на семью.
Но все это было гораздо позже, а пока Яков все еще боролся с неуступчивыми протестантами. В 1610 году ассамблея в Глазго согласилась на введение епископата, и осенью того же года в Шотландию прибыли три епископа, посвященных их английскими коллегами. Однако большая часть населения оставалась в оппозиции к ним; к тому же благодаря объединению в Шотландию проникли английские пуритане. В Англии их продолжали преследовать, что заставило многих из них эмигрировать в Америку — в 1607 году там была основана первая английская колония Виргиния. Новый парламент, собравшийся в 1614 году, предложил прекратить гонения на пуритан, а заодно отказал королю в новых субсидиях — в частности, не стал утверждать «великий контракт». Из-за всего этого он был распущен, не успев принять ни одного закона, за что и получил прозвище «протухшего».
Еще до этого Яков тайно говорил с испанским послом Сармьенто, спрашивая, может ли король Испании обеспечить ему поддержку в случае восстания общин. Он впервые прибегал в Англии к своей испытанной шотландской тактике — опираться в борьбе с внутренними врагами на помощь других государств, играя на их противоречиях. Его отношения с испанцами после мира 1604 года оставались довольно теплыми, и теперь Сармьенто обещал королю помощь. Яков даже пожаловался ему на «неблагодарность» парламента, все просьбы которого он старался удовлетворять. Он явно забыл о том, что четверо депутатов бывшего парламента были посажены в Тауэр за пуританские симпатии. Парламент 1614 года резко воспротивился и другой затее Якова: сбору денег для протестантов Юлиха и Клеве. Было собрано 66 тысяч фунтов, которые благополучно осели в королевской казне. Отношения между королем и его подданными быстро ухудшались: одна сторона проявляла все большую жесткость, а другая — все большую неуступчивость. Яков вел себя в духе просвещенного деспота Макиавелли в стране с давними традициями самоуправления, с укоренившейся привычкой советовать королям и даже спорить с ними.