Английский детектив. Лучшее за 200 лет (сборник)

Панченко Григорий Константинович

Не особо церемонясь, миссис Тодхетли велела ей пройти на кухню, а сама продолжила заниматься тарталетками, пока они беседовали. Миссис Тревин шила платье для Лины и пришла сказать, что кружев не хватило. Матушка ответила: она была слишком занята, чтобы уследить за этим, и ей ужасно жаль, что ради подобного пустяка миссис Тревин пришлось идти сюда в такой снегопад.

– Не шибко-то и далеко, мэм, – возразила та. – Мне все равно надо в школу, забрать домой Нетти. Тропинка такая скользкая, мальчишки делают на ней катки, и мне совсем не по душе, чтобы моя малышка ходила туда-сюда одна.

– Как будто Нетти что-то может навредить,

миссис Тревин! – вмешался я. – Если она и упадет, то это будет только рождественская шалость.

– Несчастные случаи бывают так неожиданны, сэр, – ответила она, и на ее печальном лице промелькнула тень.

Поняв, что напомнил ей о смерти мужа, я тут же пожалел о своих словах.

– Мы вас ждем сегодня вечером, вы помните, миссис Тревин? – сказала матушка. – Не опаздывайте.

– Вы были так добры, пригласив меня, мэм, – благодарно откликнулась та. – Я это сказала и мисс Тимменс. Уверена, ваша вечеринка окажется весьма необычной. Моя бедная малышка Нетти тоже будет в восторге.

Пришла Молли, тащившая противень с пирожками со свининой, который только что достала из духовки. Матушка велела миссис Тревин взять пирожок и предложила ей стакан пива.

Но та не стала есть угощение, а завернула его в бумагу, чтобы забрать домой, и отказалась от пива, дескать, у нее от него вечером разболится голова.

Так что миссис Тревин ушла, и, пока все отвлеклись, я добыл себе еще один пирожок со свининой. О, они были великолепны! После этого утро вновь пошло своим чередом, а вместе с ним – приготовление тарталеток.

Последнюю ложку паштета использовали по назначению, была открыта последняя банка варенья, и часы подсказывали, что уже почти час дня, когда явилась еще одна гостья – мисс Тимменс, школьная учительница. Она вошла, стряхивая на коврик снег с башмаков, ее тощую фигуру покрывал старый длинный плащ из сукна, а вечно красное лицо стало почти багровым.

– Фу ты! Ну и денек, мэм, ну и денек! – воскликнула она.

– И что вас заставило идти через метель? – спросила миссис Тодхетли. – Вы пришли по поводу скамеек? Зачем же, я ведь велела Люку Макинтошу передать вам, что они будут готовы к двум часам.

– Он вообще не пришел, – ответила мисс Тимменс, возмущенная такой нерадивостью. – Совершенно никчемный человек этот Макинтош! Какие аппетитные тарталетки! – воскликнула она, садясь. – И как их много!

– Попробуйте одну, – предложила матушка. – Джонни, передай их мисс Тимменс, и тарелку тоже.

– Эта дурочка Сара Тревин пришла и грохнулась, – заявила мисс Тимменс, поблагодарив меня и взяв тарелку и тарталетку. – Шла-шла и поскользнулась на льду возле школы. Какая восхитительная тарталетка!

– Сара Тревин! – воскликнула матушка, поворачиваясь к учительнице от гладильной доски. – Как так, она же была здесь час назад? Она сильно ушиблась?

– Всего лишь синяки на одной стороне, черные и синие, от плеча до лодыжки, – ответила мисс Тимменс. – Эти несносные мальчуганы понаделали катков повсюду, мэм. И Сара Тревин, должно быть, пошла по одному из них, не глядя под ноги, вот что я думаю. Они только-только вышли из класса вместе с Нетти.

– Боже мой! Она и так слаба, а теперь еще и это!

– Конечно, могло быть и хуже, хотя бы кости целы, – заметила мисс Тимменс. – А Нетти испугалась до беспамятства, расплакалась и плачет до сих пор. Никогда не видела столь боязливого ребенка.

– Сара Тревин сможет прийти сегодня вечером?

– Не

думаю, мэм. Она пролежит в постели еще несколько дней. Хотела бы я проучить этих мальчишек! Понаделали своих катков прямо на дороге и рискуют жизнями людей! Никол и вполовину не так строг с ними, как стоило бы, и я уже устала говорить ему об этом. Невыносимые невоспитанные обезьяны! Не то чтобы мои девочки были намного лучше: они обошли все катки в приходе, что с них взять! Из-за них и этих завиральных идей нового пастора, я уверена, моя жизнь – сплошная мука.

Матушка улыбнулась, не отрываясь от печенья. Мисс Тимменс и пастор, общавшиеся безукоризненно вежливо, на самом деле были на ножах друг с другом.

В ту пору, о которой я пишу, еще не распространилось возникшее позже движение за одинаковое образование для всех, но мировоззрение нашего нового пастора в Крэббе опережало время. Для многоопытной мисс Тимменс, как и для множества других проницательных людей, лучшим словом, обозначающим подобные воззрения, было «завиральные».

– Он пришел вчера, когда уже сумерки сгустились, – продолжала мисс Тимменс. – У меня как раз шел урок Слова Божьего. «Что сегодня в программе обучения, мисс Тимменс?» – спросил он тоном мягким, как свежее масло. Все девочки вытаращились на него, широко раскрыв глаза. «Чтение, и письмо, и счет, и правописание, и шитье, – ответила я, рассказывая ему весь учебный план. – И сейчас я пытаюсь научить их исполнять свой долг перед Богом и друг другом. И по моим старомодным понятиям, сэр, – подвела я итог, – если каждая из этих бедняжек тщательно изучит все эти вещи, они будут куда больше приспособлены к той жизни, которую уготовил им Господь (как сказано в катехизисе), чем если вы станете учить их жеманности и гордыне этой вашей поэзией, рисованием и вышивкой». О, я всегда найду что ответить, мэм.

– Мистер Брюс – добрый человек, просвещенный и все такое, – сказала миссис Тодхетли, – но он в самом деле выходит за границы разумного, пытаясь воплощать свои идеи, особенно когда это касается тех бедных крестьянских детей.

– Разумного! – повторила за ней мисс Тимменс, ухватившись за слово, и в волнении потерла свой острый нос. – Как же! Хуже всего, что ничего разумного в этом нет. Ни на йоту. Пастор слегка повредился умом, мэм, в чем я твердо убеждена. Для юных леди такое возвышенное учение будет в самый раз, но где бы его могли использовать эти бедняжки? Что хорошего принесут им его таланты, его великолепное образование? Его конхиология [46] и метеорология, а также все остальные «логии»? Какую службу они им сослужат в будущем?

46

Раздел зоологии, изучающий раковины, преимущественно моллюсков. (Примеч. ред.)

– Ну, моя-то жизнь точно была бы лучше, если бы я учила все эти вещи, – саркастически вставила Молли, не в силах больше держать язык за зубами. – Прекрасная бы из меня вышла кухарка! Надолго бы сохранила свое место – любое из мест, которые у меня были. Я бы не стала с такими странными разговорчиками приходить к сквайру, мисс Тимменс.

– Так люди говорят, не только я, – вспыхнула учительница, обратив весь свой гнев на Молли. – Такое уж мнение. Тебе бы лучше заняться выпечкой, Молли.