Анка
Шрифт:
— Яша?.. — слабым голосом проговорила она.
— Это я, Анюша, я, — нагнулся к ней Орлов. — Скажи, родная, кто поднял руку на тебя?
— Он… Он… с бородой… Я узнала его…
— Кто?
— Павел… Задержите его… Там… на «Буревестнике»…
— Ты не ошиблась, Анюша?
— Он… с бородой… Задержите… Убежит… — Она болезненно поморщилась. — Ах!.. Как болит… голова… рассыпается… И спа-а-ть… хочется… Спать…
Анка зевнула, закрыла глаза и снова впала в беспамятство.
Жуков взглянул на Орлова и сказал:
— Значит,
— Идите, идите, — замахала рукой Ирина, — а я подежурю у ее постели.
Здоровье Анки быстро шло на поправку. Кровь Ирины действительно была чудодейственной, животворной. Через две недели лечащий врач разрешил Анке выходить на полчаса в больничный парк на прогулку. Орлов часто приезжал в Белужье. Навещали больную и Жуков и его жена Глафира Спиридоновна.
В первый день прогулки Глафира Спиридоновна, ведя Анку под руку по аллее парка, сказала:
— Удивительные, Аня, истории бывают в нашей жизни.
— Именно?
— Видимо, сама судьба послала вам эту чудесную девушку Ирину. Своей кровью она спасла жизнь Якову Макаровичу, а теперь тебя, почти умиравшую, вернула к жизни.
— Она святая, — задумчиво произнесла Анка. — Святая не в том смысле, как понимают религиозные люди…
— Понимаю, Аня. Я тебя хорошо понимаю. Ирина славная девушка, сердечная. Она — редкостный чуткости человек. Меня удивляет только одно: Ирина здоровая, красивая девушка, а вот до сих пор не замужем, хотя ей уже двадцать пять лет.
— Ирина проживет сто лет, а за это время и жених найдется подходящий, — улыбнулась Анка.
— Таким людям, как Ирина, я желаю двести лет жизни, — сказала Глафира Спиридоновна, усаживая Анку на скамейку под тенистым каштаном.
— Ирина — богатырь, проживет и двести, — все с той же теплой улыбкой задумчиво произнесла Анка.
Глафира Спиридоновна поняла, что Анке было приятно вспоминать и говорить об Ирине, которую успели полюбить все бронзокосцы за ее чистую душу.
— Но что же это она забыла про меня?
— Как забыла? — не согласилась Глафира Спиридоновна. — А ее приветы ты получаешь через Орлова?
— Что приветы… Я ее вторую неделю не вижу. Ведь могла же она приехать вместе с Яшей. Хотя бы на час…
— Наверное, много работы на медпункте, — заметила Глафира Спиридоновна.
— И так может быть, — согласилась Анка.
Но ни Анка, ни Глафира Спиридоновна не знали того, что в тот самый час, когда они говорили об Ирине, она внезапно слегла в постель и часы ее жизни были уже сочтены…
Вернувшись из Белужьего, Ирина в первую же неделю почувствовала себя плохо. С каждым днем ей становилось все хуже, но она не придавала
«Обычное недомогание… — решила Ирина. — Переутомление… Борьба за жизнь Анки… Встряска нервов… Пройдет…»
Наконец ей стало так плохо, что она, накладывая повязку на руку одному рыбаку, вдруг выронила бинт, зашаталась. Ее поддержала Дарья, усадила на табурет.
— Что с тобой, Иринушка? — встревожилась Дарья.
— Ничего… Это пройдет… Добинтуй ему руку, — кивнула Ирина на рыбака, — а меня отведи в мою комнату. Я лягу…
Ирина не подозревала, что уже третью неделю ее здоровый организм вел жестокую борьбу со страшным врагом, проникшим в ее кровь. И только теперь, заметив, как ее правую руку стало заливать синевой, она поняла все…
Дарья сидела на краешке койки и не сводила с Ирины влажных глаз.
— Красавица ты моя. Да как же ты сразу изменилась. И отчего бы это?
— У меня… заражение крови.
— Бог с тобой! — ужаснулась Дарья, отмахнувшись руками. — Страсти какие придумываешь.
— У меня заражение крови, — повторила Ирина.
— От чего она могла заразиться?
— От инфекции.
— Да как она могла попасть в твою кровушку-то?
— Ее занесли там, в больнице, когда брали у меня кровь для Ани…
— Возможно ли?
— Да… В суматохе… в горячке… возможно и такое…
«Надо спасать ее! — забеспокоилась Дарья. — Спасать, спасать дорогого нам человека!..» — Она сказала Ирине: — Я на минутку, — и выбежала, бросив дверь открытой.
Через полчаса к медпункту подъехала колхозная грузовая автомашина. В комнату Ирины вошли Орлов и Дарья. Вид у Орлова был встревоженный и растерянный, как в ту ночь, когда Тюленев привез раненую Анку.
— Тебе плохо, Ира? — спросил Орлов.
— Очень…
— Я отвезу тебя в больницу.
— Поздно, — вздохнула Ирина.
— Да что вы ее слушаете… Везите… Сейчас же везите, — настаивала Дарья.
Орлов, не раздумывая, поднял Ирину, и понес из комнаты. Он посадил больную в кабину, а сам взобрался в кузов, крикнув шоферу:
— Поехали! Да быстренько!..
Глаза Ирины светились тихой радостью. Говорят, что у каждого умирающего человека глаза на короткое время озаряются вспышками, последними вспышками внутреннего света…
Медленно угасала жизнь Ирины. Но умирала она в полном сознании. Ирина рассказала Анке все, все…
— Такое же право на Яшу имела и ты, — сказала Анка, сидя на табурете возле койки больной. — Ты спасла ему жизнь.
Ирина потянулась, шевеля губами, и закатила глаза.
— Яша! — вскрикнула Анка и закусила губу.
Орлов был в коридоре и быстро вошел в палату.
— Что, Аннушка?
— Ей плохо… Она умирает… Помоги спасти ее… Она умирает, Яша… Врача позови…
Орлов пристально посмотрел на посиневшее лицо Ирины, закрыл ей глаза и глухо проговорил: