Анкета
Шрифт:
— Стой тут! Поймаю — свидетелем будешь! — закричал парнище — и аршинными прыжками запрыгал по лестнице. Никто этой сцены в толчее и шуме не заметил. Я выждал несколько секунд, вытащил сумку из-под лестницы — и направился в подземный переход.
Через минуту я вышел у автовокзала.
Скрываемый его зданием от обзора со стороны железнодорожного вокзала, пошел к девятиэтажным домам. Прошел их (не бежал, нет!), потом прошел дома частные, стоящие вдоль путей, потом пересек рельсы возле автомобильного моста — и поднялся на мост, затем вдоль ограды завода, затем окольными улицами…
Через двадцать минут я был дома.
Закрылся
Я разделся, потому что весь взмок, вечер был очень душный, поставил сумку на пол, сел на диван и стал подводить итоги.
1. Была несомненная робость и трусость вначале.
2. Я сумел преодолеть это.
3. Я украл не просто легкомысленно оставленную без присмотра вещь, нет, я украл вещь, можно сказать, из-под носа владельца.
4. Я проявил при этом недюжинную смекалку, как при похищении, так и при разговоре с парнем.
5. При этом именно с момента совершившегося похищения я стал спокоен вообще феноменально, то есть почти абсолютно — и с парнем говорил даже с каким-то внутренним юмором, с иронией — так опытнейший ворюга посмеивается над облапошенным лохом.
6. Уходя от возможного преследования, я уже совсем не чувствовал страха, я чувствовал азарт, я действовал четко и холодно.
7. Мне понравилось все это.
8. Может быть, сыграла роль и антипатия, вдруг возникшая по отношению к парню. Надо полагать — отвлечемся в теорию — что воры вообще мизантропы от природы — или воспитывают и культивируют в себе это качество. Им необходимо думать о людях плохо, чтобы не жалеть их, мизантропия есть профессиональная необходимость их душевного склада.
Любопытно теперь, каково будет мое отношение к вещам.
Не без некоторого странного трепета, сходного, может быть, с трепетом человека, нашедшего клад, но еще не знающего содержимого клада, я расстегнул молнию сумки.
Один за другим я вынимал полиэтиленовые пакеты, в которых были одинаковые, различающиеся только цветом, спортивные костюмы.
Все ясно. Парень — из так называемых челночников, разнюхивающих, где что дешевле, а где это же самое дороже и на своем горбу перевозящих различные товары, чтобы получить прибыль за счет разницы. Мелкий и тупой бизнес, я никогда не уважал его. Я все вытаскивал костюмы — и никакой приобретательской радости не ощутил. Для меня это было ненужное тряпье. Не продавать же это, в самом деле! Что ж, воровство получилось неудачным? Ведь удачно лишь то хищение, которое обогащает похитителя. Я ж украл, можно сказать, ничто, пустоту, воздух.
Последний сверток был тоже с костюмом, но показался мне намного тяжелее остальных. Я вытащил костюм, развернул — и с увесистым стуком на пол посыпались пачки денег.
Их было восемнадцать, по сто десятитысячных купюр в каждой.
Восемнадцать миллионов рублей денег, вот сколько это было.
Следовательно, я теперь вор настоящий — и вор в особо крупных размерах, как выражаются юристы.
Почему же ты, подумал я о парне, почему же ты, увалень такой, не втиснул сумку с собой в будку, не поставил ее между ног? Или не влезла? Или ты думал, что только на секундочку звякнешь своей Нине — да заговорился? А Нина, быть может, — жена. У нее, быть может, маленький грудной ребенок, и вот она сидит дома, а муж, не найдя работы по специальности (не редкость в наше время), занялся отхожим
Я засунул все обратно.
Теперь надо обдумать, как вернуть сумку.
Подбросить на прежнее место? — но ее тут же кто-нибудь уведет, увидев, что она стоит долгое время беспризорно.
Найти парня? — ведь в таких случаях долго бродят на месте пропажи, на что-то надеясь, — но не потащит ли он меня в милицию? Морду набьет — это ладно…
Отнести непосредственно в милицию? — но не вспомнят ли меня там? А если и не вспомнят, все равно подозрительно: невесть откуда притащил гражданин сумку. Говорит, под лестницей стояла. Охотно верим, конечно…
Я придумал.
Я достал из кладовки мешок, в котором Надежда заботливо хранила старую обувь. Впихнув сумку в мешок, я отправился к вокзалу. Надел при этом темные очки и резиновые сапоги, вид у меня стал то ли люмпен-крестьянский, то ли дачный.
К вокзалу я подошел, обогнув площадь, поднялся на второй этаж по внешней лестнице, вошел в зал ожидания. Встал с мешком у перил, в углу, у мусорной урны, отсюда был виден нижний этаж.
Стал ждать и молиться, чтобы парень не отчаялся, чтобы был тут.
И через полчаса увидел его. Весь поникший, с опущенными плечами, он брел рядом с милиционером. Физиономия милиционера была раздраженной и он, наверное, говорил парню, что искать тут некого, вор давным-давно очень далеко отсюда, парень же канючил, что надо найти того мужика, который видел вора. Пусть опишет. Фоторобот составите. Даром, что ль, я о ваших подвигах по розыску преступников читал? Поменьше читай — умней будешь, традиционно отвечает милиционер.
Я, оглядевшись, подманил к себе пацана лет двенадцати, который сидел один на лавке, болтая ногами. Тот с неохотой подошел.
— Вот что, юноша, — сказал я ответственным голосом. — Важное дело хочешь сделать? — и показал ему пятитысячную бумажку.
— Ну, допустим, — сказал он, глядя на бумажку довольно равнодушно.
— Вон, видишь — милиционер, а с ним парень в трусах?
Мальчишка усмехнулся, оценив мой юмор.
— Подойди, пожалуйста, к ним и скажи, что вот здесь стоит какой-то подозрительный мешок. А про меня не говори, ладно?
— Ладно, — пожал плечами понятливый мальчик, взял мою денежку и не спеша, во что-то уже на ходу играя, вразвалочку, шпионски посматривая по сторонам, пошел в нижний зал.