Анн Предай
Шрифт:
– Ты не знаешь меры, – воспротивилась она, целуя его в лоб.
Он приподнялся, чтобы переложить ее под себя.
– Нет, Лоран, нет, мне нужно уходить…
И осталась.
Она спустилась вниз, когда на кухне уже возилась Луиза. Анн прикрыла за собой дверь на черную лестницу под удивленным взглядом прислуги, и прошла в гостиную, к отцу. Дожидаясь ее, он читал газету. Они сели друг против друга и, как ни в чем не бывало, принялись завтракать. Заметил ли он вообще отсутствие дочери?
– Ты мог бы, по крайней мере,
Лоран покачал головой:
– Нет, мне нужно уладить кое-какие дела.
Наступила тишина.
Вернувшись из издательства в семь, Анн, не заходя к себе, сразу же поднялась к нему. Но не смогла начать с того, ради чего, собственно, и пришла. Сердце в груди билось глухо, словно она все еще продолжала идти по лестнице.
– Ты ничего не улаживаешь, – тихо промолвила она, – просто у тебя нет денег.
– Завтра я опять подзаработаю. С Фабрисом.
У нее перехватило дыхание, но она продолжила:
– Вот об этом я и говорила с шефом. Он готов взять тебя к нам грузчиком. Я уже переговорила и с руководителем отдела доставки, мсье Лассо. Он ждет тебя в четверг, к трем часам. Увидишь, это прекрасный человек…
Но чем дальше она говорила, тем очевиднее для нее становилась несбыточность всей этой затеи. Все, что вдали от Лорана представлялось желаемым и возможным, в его присутствии обращалось в монументальный абсурд. И все же она не могла отказаться от попытки вытащить его из грязи, в которую он соскальзывал.
Лоран поднялся со стула, открыл кран, залпом выпил два стакана воды и спросил:
– Это шутка, верно?
– Нет, Лоран.
Он направил в нее указательный палец, затем развернул его к себе и с неправдоподобной медлительностью сказал:
– Анн. Выходит, ты – назначила – мне – деловую встречу.
– Да.
– Если я правильно уловил, мне придется там быть каждый день, с восьми утра до обеда и с двух до шести вечера?
– Да.
– И сколько же за это все я получу?
– Для начала чуть больше тысячи франков.
– Да это же безумие! И ты, любящая меня Анн, ты хочешь, чтобы я так жил?
Голос его звучал с такой вкрадчивой нежностью, что Анн смутилась.
– Да, но согласился же ты работать посыльным, – стала оправдываться она.
– Ты ничего не поняла! – рявкнул он с искаженным лицом. – У тебя шарики за ролики заехали, наверное!
– Это у тебя шарики за ролики заехали! – крикнула она. – Ты не можешь больше так жить, ничего не делая! И потом, это место в «Гастель» – только начало. Ты год занимался дизайном, можешь совершенствоваться, походил бы по вечерам на курсы, стал бы оформителем… или еще кем-то. Должна же быть работа, которая тебе нравится!
– Работы, которую любят, не существует!
– Неправда, Лоран! Вот я свою профессию обожаю!
Он ухмыльнулся:
– Ну-ну! Ты лишь один из винтиков, вот и все. Когда я смотрю, как ты летишь сломя голову на свою
– А мне всякий раз жаль, когда я вижу, как ты слоняешься в четырех стенах руки в брюки.
Она пошла к двери, но Лоран остановил ее:
– Куда ты, Анн?
– К себе.
– Останься, прошу тебя!
– Уже половина восьмого. Как ты только что правильно заметил, я винтик и теперь спускаюсь, потому что меня ждет к ужину отец. Если хочешь, пойдем со мной.
– Нет, – ответил он. – Ночью я тебя жду, так?
– Я не приду.
– Ты обиделась?
Он попытался ее поцеловать, однако она отстранилась и быстро вышла.
Спуск по лестнице казался ей бесконечным. На каждой ступеньке затухающим эхом ее подгонял голос Лорана. Она продолжала начатый спор, путаясь в собственных мыслях.
Войдя на кухню, Анн нервно открыла холодильник и налила себе полный стакан белого вина. На столе дожидался грустный ужин, приготовленный Луизой. Анн машинально перевернула лист салата. Зазвонил телефон. Послышался голос отца:
– Алло! Да, это я… Здравствуйте… как ваши дела? Нет, это невозможно… Сожалею, но я… мне нездоровится… Ничего серьезного… так, пустяки. Уверяю вас… не нужно…
Анн осушила стакан, подумала, налила другой, затем прошла в гостиную. Отец только что положил трубку и повернулся к ней, совершенно оторопевший.
– Кто это был? – спросила она.
– Мадам Редан.
– Кто?
– Мадам Редан из книжной лавки.
– Зачем ты ей сказал, что тебе нездоровится?
– Она хотела занести книги – те, что мадам Жиродэ для меня отыскала.
– Ну и что?
– Я предпочитаю больше с нею не встречаться. После того, что ты мне сказала.
– Папа, но это же смешно! Одно дело – впустить продавщицу, доставившую тебе на дом заказанные книги, и другое – прогуливаться с нею по Версалю!
– Верно! Впрочем, может, она и зайдет. Она сказала, что не будет меня беспокоить, но заскочит…
– Хорошо, так она придет или нет?
Он в полном отчаянии раскинул руки:
– Я не знаю, Анн. Она так быстро положила трубку…
Анн села в кресло и подобрала с пола газету. Ей вновь вспомнился спор с Лораном. Обмен промахами. Рядом бессмысленно крутился отец, виноватый, растрепанный и обеспокоенный.
– Думаю, лучше не садиться за стол прямо сейчас, а немного подождать, – сказал он.
– Почему?
– На случай, если она все же заскочит.
В дверь позвонили. Пьер поспешил к выходу. Услышав какой-то шепот, Анн вышла следом. В прихожей рядом с отцом стояла женщина – невысокого роста, худая, увядшая, с плохо покрашенными волосами и бледным лицом.
– Моя дочь, – пробормотал Пьер. – Мадам Элен Редан.
Пришедшая извинилась за свой визит «в столь поздний час».
– Я только что из магазина. А у меня книги для мсье Предая… Надеюсь, с ним ничего серьезного?