Анна Фаер
Шрифт:
Я иду к ней. Теперь я стану её тенью. Буду оберегать её от всего. Я не делал этого раньше, поэтому буду делать это теперь. Я буду всегда рядом, я не позволю, чтобы с ней что-то случилось.
– Знаешь, что странно? – спросила она, не опуская голову.
– Что?
– Орион. Меня с вами нет, а три звезды всё так же светятся. Я-то думала, что если я исчезла, то и самая яркая звезда должна тоже погаснуть.
И это было очень глупо. Но всё-таки я сам удивился тому, что звезда никуда не исчезла. Это, правда, странно.
–
От блеска в её глазах можно было ослепнуть. И это было бы честью для меня.
– Что? – я не знаю, что она мне сейчас скажет, но уже улыбаюсь.
– Всё это время мы ошибались! Это созвездие никак меня не касается! Самая яркая звезда из тех троих – это ты! И две другие – Алекс и Дима.
– Стой, а как же ты?
– Я? – она почесала затылок. – Я не хочу быть частью чего-то. Я не часть Ориона. Я хочу быть чем-то важным сама по себе. Как Солнце! Да! Я буду Солнцем! Буду освещать тебе дорогу. Каждый день я буду с тобой! Ну же! Скажи, что я гений!
– Ты гений, Фаер.
– Именно,- она наклоняется и шепчет мне на ухо. – Теперь я знаю всё, что всегда хотела знать.
– Да?
– Ага.
– И в чём смысл жизни?
Она рассмеялась.
– Ну, ты чего? – я легонько толкаю её в бок.
– Люди даже вопрос формулируют неправильно,- она хихикнула. – А, по-твоему, он в чём?
– Думаю, смысла никогда не было. Но вот появились люди, вот они стали думать не только о том, где бы им раздобыть еду. И только тогда стало заметно отсутствие всякого смысла. Так было всегда, просто раньше этого никто не замечал. Не было достаточно разумных организмов.
– Не угадал. У тебя ещё одна попытка.
Я решил, сказать мою старую-старую версию.
– Может быть, смысл жизни в чувствах? В конце концов, только этим мы и отличаемся от животных.
– Вот не нужно тут! Ты не был собакой и не знаешь, как они воспринимают мир! – она мягко улыбнулась. – Можешь больше не стараться. Ты не сможешь отгадать.
Мы молча смотрели в небо.
– Так в чём же смысл? – не выдержал и спросил я.
– Тут всё довольно забавно. Если я скажу, то смысл потеряется. До него обязательно нужно дойти самому.
Не отвечаю, но недоверчиво кошусь на неё. Зачем она так сказала? Наверное, смысл в том, что делать вид, что смысл есть. Это нужно для тех, кто ещё не догадался, что его нет.
– Знаешь, не ищи смысла,- говорит она. – Он на самом деле не стоит того. Не ставь поиск смысла жизни главной целью. Конечно, это весело – быть в поисках чего-то удивительного. Поиски – это интересно. Но представь, какое испытываешь разочарование, когда находишь то, что искал всю жизнь. Да, конечно, сразу радуешься. А потом? Потом наступает разочарование, потому что искать больше нечего,- она запинается, а потом говорит с расстановкой: - Просто живи и делай то, что любишь, -
Мы молча смотрим на небо.
– Вот чёрт! Время истекает! – резко вырвалось у Фаер.
– Время?
– Смотри! – она указала мне на месяц. – Он уменьшается. Когда мы вышли из твоего дома, то в небе была полная луна. А сейчас уже месяц. Когда месяц уменьшится до того, что исчезнет, то всё погрузится во тьму.
– И что делать?
– Спой мне,- неожиданно ответила она.
– Спеть?
– Да! Я скучала по твоим песням. У тебя чудесный голос.
Я помню, часто хотел ей спеть раньше. Она это любила. Но я всегда откладывал на потом. Ждал повода.
И не дождался.
Если можешь сделать для человека что-то приятное, то делай. Никогда не откладывай на потом. Ведь любой день, верите вы мне или нет, может оказаться последним. И, поверь, ты будешь жалеть, что мог сделать что-то хорошее, а не сделал.
– Ты писал мне о том, что перестал петь. Перестал играть на гитаре. Я тогда очень удивилась. Ты же любил музыку. Как ты там написал,- она задумывается на секунду, а потом цитирует строчку из моего письма: - Музыка – это живопись, которую слышишь.
– И что тебе спеть?
– Ты знаешь.
Она права. Я знаю. Больше всего она любит единственную песню, которую я написал сам.
– Да тут нужна музыка, ведь без гитары будет некрасиво.
– Красиво! Очень красиво! – тут же протестует Фаер. – Особенно, когда столько не слышать твой голос, сколько не слышала его я.
И я начал петь. Сразу выходило плохо, я давно не практиковался. Но, честно, я очень старался спеть хорошо. Мне хотелось, чтобы ей понравилось. И вообще, всё, что делаешь, нужно делать так, словно в последний раз.
Пою припев и чувствую, что теперь получается очень красиво:
Я стану ветром,
Стану морем,
Я стану камнем у прибоя,
Но, знай, я буду всегда
Рядом с тобою.
И мне на какую-то долю секунду начинает казаться, что написал я не глупую песню, как всегда думал. Я написал что-то действительно мудрое. Именно то, о чём пыталась мне сказать Фаер. Она не умерла, она стала всем миром.
Но озарение быстро прошло. Оно прошло, потому что Фаер неожиданно для меня положила мне на плечи свои руки. Я тут же замолкаю.
– Давай танцевать,- она поглядывает на месяц, который стал ещё меньше. – Ты хотел этого.
– Но ведь нет музыки.
– Кому нужна эта музыка?! – и я расплываюсь в улыбке, потому что так говорить может только Фаер. – Чтобы танцевать, музыка совсем не обязательна!
И мы танцуем. Что-то очень медленное и спокойное. Наш первый и последний танец. Она опускает голову и утыкается своим холодным лицом мне в шею.
– Что? – спрашиваю я.
– Я не хочу смотреть на небо,- у неё дрожит голос. – Там ещё что-нибудь осталось от месяца?