Анна, Ханна и Юханна

Фредрикссон Мариан

Он посмеялся над ее вопросом, и она решила больше ни о чем не спрашивать. Однако ей было трудно себе представить водоем, в котором было бы еще больше воды. Всю дорогу, пока они ехали по речной долине, Ханна молчала, не отвечая Рагнару, когда он расхваливал проносившиеся мимо красивые пейзажи.

Но когда они въехали на улицы каменного города, к Ханне вернулся дар речи:

– Да, такое не могло бы привидеться мне даже во сне.

До Железного рынка они медленно ползли между лошадьми и телегами,

людьми и автомобилями. Для того чтобы произвести впечатление на мать и братьев, Рагнар выехал на улицу Линнея с ее импозантными фасадами, обогнул Старый рынок и выехал на Пушечную улицу возле Новых ворот.

– Народа так много, потому что работает рынок?

– Нет, здесь всегда столько людей.

– Господь всемогущий, – сказала Ханна. От вида города она не испугалась, скорее оживилась. Когда же они наконец через садовые ворота подъехали к большому муниципальному дому, Ханна уже сияла как солнце.

– Как… как шикарно, – сказала она, не сразу подобрав подходящее слово. – Где мы будем жить?

– Там, наверху, – сказал Рагнар и показал рукой.

Ханне подумалось, что он ткнул пальцем в небо.

– На третьем этаже с красивым видом на улицу, – с гордостью сказал Рагнар. – Лиза повесила на окна новые гардины, так что вы сможете занавешивать окна, чтобы никто не подглядывал.

– Это очень мило с ее стороны, – сказала Ханна. У нее с детства была слабость к занавескам и шторам. В следующую секунду одна из множества дверей распахнулась, и на улицу вприпрыжку выбежала Юханна.

Ханна пристально смотрела на дочь и думала: «Мое дитя, мое дорогое дитя». Потом она сказала:

– Какая же ты красивая!

– У меня теперь новые платья, городские. Мне сшила их Лиза.

Не то чтобы Ханне это пришлось по душе, но она сказала себе, что должна заставить себя полюбить Лизу, этого доброго человека.

В окнах и дверях показались любопытные глаза. Соседи смотрели, как они носили в дом вещи из машины. «У нас такой деревенский вид», – подумала Ханна. Ей стало стыдно и захотелось поскорее убраться с чужих глаз. Правда, ей не терпелось спросить, что это за длинные дома, стоящие в большом саду под каштанами. Оказалось, это туалеты и сараи для каждой семьи. Свои туалеты и сараи люди запирают собственными ключами.

– Как это шикарно!

Войдя в квартиру, они попали прямо в кухню, в отличную кухню с железной плитой, такой же, какой Ханна восторгалась у Астрид в Фредриксхалле. Была здесь вода, мойка и сток. Ханна слышала разговоры об этом чуде, о водопроводе, и вот теперь сама стоит у раковины и крутит кран, открывая и закрывая воду.

– И что, она никогда не кончается?

– Нет, мама, никогда не кончается.

– Боже мой!

В комнате была изразцовая печь и натертый до зеркального блеска пол. Как у господ, подумала

Ханна.

Но самым замечательным, тем, о чем она будет с восторгом говорить много лет, чем будет восторгаться и чему радоваться, был электрический свет. Счастье, что на этот раз опростоволосилась не она, а Йон.

– Уже смеркается, мама. Я спущусь вниз и принесу керосиновую лампу.

– Не надо, – остановила его Юханна. – Смотрите, это делается вот так.

С этими словами она повернула установленный на стене возле кухонной двери выключатель, и кухню залил яркий свет.

Когда Ханна пришла в себя, оправившись от изумления, она подумала: как хорошо, что здесь нет Рагнара и он не увидел, как она стояла посреди кухни разинув рот. Рагнар ушел, чтобы купить еды и привезти домой Лизу. Они приехали с горячим супом, приготовленным Лизой, хлебом и маслом, купленными Рагнаром.

– Добро пожаловать в город, – поприветствовала Лиза.

– Ты очень добрый человек, – сказала Ханна. – Спасибо за занавески и за то, что так красиво одела мою дочку.

Лиза ответила, что все это не составило ей никакого труда, а, наоборот, доставило удовольствие.

– Завтра утром мы будем шить одежду и для вас, свекровушка.

– Да, здесь мне понадобится помощь, – призналась Ханна Лизе, которая даже не подозревала, какую невероятную фразу только что услышала.Но сыновья все поняли и изрядно перепугались. Никогда в жизни они не слышали, чтобы мама говорила нечто подобное.

Вот так они поселились в однокомнатной квартире муниципального дома. Мальчики спали на раздвижном диване в большой комнате, а Августа устроили в прихожей, на современной раскладной кровати.

Посреди комнаты величественно расположился большой круглый стол, тоже очень современный, хотя вокруг него Ханна расставила старые вермланские стулья, которые, как ей казалась, отлично к нему подходят.

Ханна с Юханной спали в кухне. Здесь раскладные скамьи из Дальслана могли бы сослужить им неплохую службу, но Ханна утешала себя тем, что кухонный диван тоже был современным.

– Это ужасно, – жаловалась она Рагнару, – деньги утекают сквозь пальцы как вода.

– Ничего, мама, у тебя же есть средства.

Когда квартира была окончательно обставлена, Ханна пригласила соседок на кофе и дорогой, купленный в магазине торт. «Так здесь заведено», – сказала ей Лиза. Ханна нарядилась в новое, тоже купленное в магазине готовое – и модное – платье. Женщины пришли самые разные, но все искренне посочувствовали Ханне, узнав, что она вдова, их нисколько не раздражал язык, которым изъяснялась Ханна.

– Вы приехали из Норвегии?

– Не совсем так, – ответила Ханна. – Мы шведы, но жили на границе. Отец мой из Норвегии, да и моя сестра норвежка.