Анна и французский поцелуй
Шрифт:
— Привет, Сент-Клер. Как лето?
— Привет, Аманда. Прекрасно.
— Остался здесь или вернулся в Лондон? — Она склоняется над своей подругой, невысокой девушкой с простым конским хвостом, демонстрируя глубокое декольте.
— Я навестил маму в Сан-Франциско. А у тебя как прошли каникулы? — Он задаёт вопрос очень вежливо, но я рада слышать безразличие в его голосе.
Аманда встряхивает волосами и превращается в вылитую Черри Милликен. Черри любит размахивать волосами, трясти ими и закручивать вокруг пальцев. Бриджет уверена, что она все выходные красуется перед изменчивыми поклонниками, возомнив себя супермоделью,
— Это было невероятно. — Волосы со щелчком рассекают воздух. — На месяц смоталась в Грецию, а оставшуюся часть лета провела в Манхэттене. У моего отца потрясающий пентхаус с видом на Центральный парк.
В каждом предложении она обязательно подчёркивает хотя бы одно слово. Я фыркаю, чтобы удержаться от смеха, а Красивого Парня из Коридора одолевает странный приступ кашля.
— Но я скучала по тебе. Ты не получал мои письма?
— Эм, нет. Должно быть, у тебя неправильный адрес. Эй! — Он подталкивает меня. — Вот и наша очередь.
Он поворачивается спиной к Аманде, и они с подругой обмениваются недовольными взглядами.
— Время для твоего первого урока французского. Завтрак здесь простой и состоит, прежде всего, из булочек — круассанов, которые, конечно, известны на весь мир. Никаких колбасок и яичниц.
— Бекон? — с надеждой спрашиваю я.
— Конечно, нет. — Он смеётся. — Второй урок, слова на доске. Слушай внимательно и повторяй за мной. Гранола. — Я сужаю глаза, а он смотрит на меня, точно сама невинность. — Как видишь, означает «гранолу» [8] . А это? Яурт?
8
Гранола(granola) — это то, что мы с вами привыкли называть мюсли.
— Ну и дела, я поняла. Йогурт?
— Естественное! А говоришь, что никогда прежде не жила во Франции?
— Ха-ха. Очень смешно.
Он улыбается.
— О, понятно. Знаешь меня меньше дня и уже передразниваешь мой акцент. Что следующее? Хочешь обсудить состояние моих волос? Рост? Брюки?
Брюки. Чес слово.
Француз за прилавком тактично кашляет. Прошу прощения, повар Пьер. Я немного отвлеклась на этого англо-французско-американского восхитительного парня, который тут же спрашивает:
— Йогурт с гранолой и мёдом, яйцо всмятку или грушевая бриошь?
Я понятия не имею что такое бриошь.
— Йогурт, — отвечаю я.
Он делает заказ на прекрасном французском. По крайней мере, он кажется безупречным моим девственным ушам и расслабляет повара Пьера. Он больше не хмурится и размешивает гранолу с мёдом в моем йогурте. Добавляет чернику на вершинку и передаёт угощение мне.
— Мерси, месье Бутен.
Я хватаю поднос.
— Никаких хлебцев? Шоколадных шариков? Я…оскорблена в лучших чувствах.
— Хлебцы по вторникам, вафли по средам, а вот шоколадные шарики под запретом. По пятницам обычные хлопья с молоком.
— Для британца ты слишком много знаешь об американской нездоровой пище.
—
— Я не британец, а американец.
Улыбаюсь.
— Ну, конечно.
— Я американец. Я должен им быть, чтобы посещать США, забыла?
— США?
— Старшая школа для американцев, — объясняет он. — США.
Прекрасно. Хотите сказать, отец не отправлял меня в чужую страну.
Мы занимаем очередь, чтобы заплатить, и я удивлена как эффективно она двигается. В прежней школе все толкались и бесили обслуживающий персонал, но здесь студенты терпеливо ждут. Оборачиваюсь и замечаю, что Красавчик внимательно меня рассматривает. Дыхание замирает в груди. Неужели он оценивает меня. Он даже не замечает, что я застукала его на месте преступления.
— Моя мама — американка, — спокойно продолжает он. — А отец — француз. Я родился в Сан-Франциско, но вырос в Лондоне.
Чудесно, я обретаю дар речи.
— Истинный гражданин мира.
Он смеётся.
— Точно. И я не позёр в отличие от остальных.
Я уже готова подколоть его в ответ и тут вспоминаю: у Него есть подруга. Нечто злое пронзает розовые изгибы моего мозга, вынуждая вспомнить вчерашнюю беседу с Мередит. Пора менять тему.
— А как тебя зовут на самом деле? Вчера вечером ты представился как…
— Сент-Клер — фамилия. Этьен — имя.
— Этьен Сент-Клер. — Я пытаюсь произнести имя как он, на чужой манер и аристократично.
— Ужасно?
Теперь я смеюсь.
— Этьен — хорошее имя. Почему тебя не зовут по имени?
— О, «Этьен — хорошее имя»! Как великодушно с твоей стороны.
За нами встаёт ещё один ученик — низенький мальчик с коричневой кожей, прыщами и густой копной тёмных волос. Мальчик взволнован видеть Этьена, и тот улыбается в ответ.
— Эй, Никхил. Как каникулы?
Тот же самый вопрос он задал Аманде, но на сей раз искренне.
Этих слов достаточно, чтобы подтолкнуть мальчика рассказать о поездке в Дели, рынках, храмах и муссонах. Он ездил к Тадж-Махалу, я же — в Панаму-Сити-Бич [9] , как и все остальные жители штата Джорджия. Подбегает ещё один мальчик, тощенький и бледный, с торчащими волосами. Никхил забывает про нас и приветствует друга с тем же самым восторженным лепетом.
9
Аналог нашего Сочи.
Сент-Клер — я полна решимости называть его по фамилии и не смущаться — поворачивается ко мне.
— Никхил — брат Рашми. Девятиклассник. У неё ещё есть младшая сестра, Санджита, одиннадцатиклассница, и старшая, Лила. Она окончила вышку два года назад.
— У тебя есть братья или сестры?
— Нет. А у тебя?
— Брат, но он остался дома. В Атланте. Это в Джорджии, на Юге.
Он поднимает бровь.
— Я знаю, где находится Атланта.
— Ой, и верно.
Я протягиваю столовую карточку мужчине за стойкой. Как и месье Бутен, он одет в отутюженную белую униформу и накрахмаленный колпак. А ещё у него длинные подкрученные вверх усы. Да. Не знала, что здесь такое в моде. Повар Длинноус проводит картой по аппарату и возвращает мне с быстрым мерси.