Анна, одетая в кровь
Шрифт:
Я киваю.
— Анна и ты, и Томас. Я никогда не встречал таких, как она. Я никогда не просил мирных жителей позаботиться о моей охоте.
— Думаю, это знак, — говорит Томас с набитым ртом. — Полагаю, это означает, что тебе следует здесь остаться и позволить призракам немного отдохнуть от тебя.
Я глубоко вдыхаю. Думаю, это единственный момент в моей жизни, которому я бы хотел поддаться. Я помню себя младше, перед тем, как убили моего отца, и желал, чтобы хотя бы на некоторое время он бросил свое занятие. Было бы неплохо иметь постоянное местожительство, друзей, а также по субботам играть с ними
Теперь у меня вновь появляется это чувство. Было бы здорово остаться здесь жить. Бывать на этой уютной и хорошенькой кухне. Было бы круто зависать здесь с Томасом, Кармел и Анной. Мы могли бы вместе окончить школу и поступить в колледж. Это выглядело бы почти нормально. Просто я, мои лучшие друзья и моя мертвая девушка.
Сама мысль об этом кажется такой смешной, что я фыркаю.
— Что? — спрашивает Томас.
— Больше некому заниматься этим делом, — отвечаю я. — Даже если Анна больше не убивает, этим займутся другие призраки. Мне нужно поскорее вернуть нож назад. Рано или поздно мне придется снова вернуться к истреблению призраков.
Томас выглядит упавшим духом. Кармел прочищает горло.
— И как же нам его вернуть? — спрашивает она.
— Вероятно, он не в настроении мирным путем его отдать, — грустно отвечает Томас.
— Знаете, мои родители дружат с его, — предлагает Кармел. — Я бы могла попросить их отправиться туда, ну, и сказать, что Уилл украл очень важную фамильную ценность. Это будет не ложью.
— Я не хочу отвечать на уйму вопросов о том, почему моя фамильная ценность — это смертельный нож, — сообщаю я. — Кроме того, не думаю, что родители смогут оказать на него влияние. Мы должны сами украсть его.
— Вломиться и украсть? — спрашивает Томас. — Ты в своем уме?
— Не такой уж он и чокнутый, — пожимает плечами Кармел. — Я достану ключи от его дома. Помните, мои родители дружат с его? У нас есть ключи от наших домов на случай, если кто-нибудь попытается пробраться внутрь или кто-нибудь потеряет ключи или просто проверить его в отсутствие хозяев в городе.
— Оригинальненько, — говорю я и самодовольно улыбаюсь.
— У моих родителей есть половина соседских ключей. Все ужасно жаждут обменяться ими с моими родителями. Но семья Уилла единственная, в которой есть только одна наша копия, — она вновь пожимает плечами.
— Иногда нам даже платят, чтобы поднять задницу всему городу. В основном, это просто раздражает.
Конечно, мы с Томасом понятия не имеем, о чем она говорит. Мы же росли с родителями, которые могли навести порчу. Даже через миллион лет они не обменялись бы с нами ключами.
— Итак, когда приступаем к делу? — интересуется Томас.
— Как Можно Быстрее, — отвечаю я. — Приступим тогда, когда никого не будет дома. Ранним днем. Когда он отправится в школу.
— Но, возможно, он возьмет нож с собой, — говорит Томас.
Кармел достает телефон.
— Я пущу слух о том, что он в школу носит с собой нож, и кто-то в любом случае донесет на него. Он об этом узнает и не решится взять его с собой.
— Или же он решит остаться дома, — говорит Томас.
Я смотрю
— Ты когда-нибудь слышал выражение «Неверующий Фома»?
— Нет, — самодовольно отвечает тот. — Это относится к человеку, которого считают скептиком. А я не такой. Я пессимист.
— Томас, — стонет Кармел, — никогда не думала, что ты такой умник.
Ее пальцы лихорадочно стучат по клавишам телефона. Она уже отправила одно сообщение, а получила в ответ два.
— Хватит, вы двое, — говорю я. — Выступаем завтра с утра. Думаю, мы пропустим первые два урока.
— Ничего, — отвечает Кармел. — Сегодня мы уже и так пропустили таких несколько.
Утро застало нас с Томасом, съежившимися в Темпо, припаркованным за углом дома Уилла. Мы поглубже натянули капюшоны толстовки на наши бегающие глаза. Мы выглядели почти как те парни, способные на совершение тяжких преступлений.
Уилл живет в одном из богатых, хорошо сохранившихся районов города. Конечно, это так. Его родители дружат с родителями Кармел. Таким вот образом я достал ключ от дома, теперь болтающимся в моем кармане, но, к сожалению, в нем могут находиться много назойливых жен или домработниц, которые в любой момент выглянут в окно и заметят нас.
— Время настало? — спрашивает Томас. — Сколько сейчас?
— Рано еще, — отвечаю я, стараясь выглядеть спокойным, будто я миллион раз такое проделывал. Но это не так. — Кармел еще не позвонила.
На минуту он успокаивается и глубоко вдыхает. Затем он напрягается и крепко хватается за руль.
— Думаю, я видел садовника, — шипит он.
Я тяну его за капюшон.
— Может, и нет. Сад сейчас окрашен в желтый и багряный цвет. Скорее всего, этот человек просто убирал пожухлые листья. В любом случае, мы же не сидим здесь в масках-чулках и перчатках и ничего плохого не делаем.
— Пока еще не делаем.
— Послушай, не нужно быть таким подозрительным.
Нас двое. От начала создания плана и его полного выполнения мы решили, что Кармел будет нашим подстраховщиком. Она пойдет в школу и проследит за Уиллом. По ее словам, его родители уходят на работу задолго до того, как он отправляется в школу. Кармел возражала и обзывала нас сторонниками сексизма [46] , доказывая, что она должна там быть на случай, если что-то пойдет не так, потому что, по крайней мере, у нее будет разумное объяснение заскочить сюда.
46
Сексизм — дискриминация по половому признаку.
Томас не хотел даже слушать. Он был против такого плана, но, наблюдая, как он кусает нижнюю губу и подпрыгивает при малейшем шорохе, понимаю, что лучше бы я взял с собой Кармел. Когда мой телефон начинает вибрировать, он подрывается, словно испуганный кот.
— Это Кармел, — сообщаю я, пока успокаиваю его.
— Его здесь нет, — паническим шепотом выпаливает она.
— Что?
— Никого из них. Чейза тоже.
— Что? — переспрашиваю я снова, хотя и понимаю, о чем она говорит. Томас тянет меня за рукав, словно энергичный ученик начальной школы.