Анна Шелкова
Шрифт:
Между прочим, Боброву и раньше нравились молодые женщины. Но при этом всегда боялся выглядеть смешным, не умеющим выражать своих чувств. При всём при том он был воспитан в строгих правилах партийной этики, которая, впрочем, не мешала иным товарищам по партии безудержно увлекаться женщинами. Они не обращали внимания на моральные ограничения, так как охотно поддавались испытываемым страстям, которые были посильней партийной дисциплины. Николаю Сергеевичу были известны многие такие случаи, когда партийные боссы втайне от общественности устраивали за казённые деньги любовные оргии с подобранными специально для подобных увеселений девицами. Правда, сам он их,
Конечно, Николай Сергеевич не считал себя святым по части женщин. Он тоже увлекался, хотя они сводились лишь к комплиментам или пассивному созерцанию. Он развёлся уже тогда, когда дочерей не было дома. Одна уехала по распределению, вторая проходила в школе практику, где и работала сейчас. Кто-то ему позвонил, что жена вошла в подъезд с молодым мужчиной, который оказался старше Людмилы на десять лет, был сверхсрочником. Бобров своим ключом открыл квартиру и застал жену с ним в постели…
После развода Бобров впервые решил съездить в санаторий и там увлёкся курортной женщиной, которая, как и он, была одинока. У неё была семья, сын женился, и она любила ездить по курортам. Но продолжительных с ней отношений у него не получилось…
Глава 8
Людмила Боброва обликом была похожа на мать, но умом вся удалась в отца. Уже не учась в школе, она замечала, что Галина Егоровна заметно отдалилась от отца, да и ведёт себя как-то уж очень странно. В отсутствии Николая Сергеевича дома собирались представительные женщины, с которыми раньше мать, если и была знакома, то весьма отдалённо. Они о чём-то шёпотом переговаривались, распивали вино, принесённое с собой. Дочь боялась говорить отцу о загадочных визитёршах…
Но однажды по телефону мать разговаривала с каким-то мужчиной. Сначала трубку подняла Людмила, мужской голос попросил позвать отца. Ей это показалось странным, чтобы среди дня Николая Сергеевича приглашали к телефону, поскольку в такое время он дома не бывал. Но тогда Людмила не придала этому большого значения, мало ли чудаков бывает на свете. Потом тот же мужской голос попросил пригласить Галину Егоровну. Их разговор длился, однако, недолго, видимо, присутствие дочери помешало матери. А после она быстро начала одеваться. На все её расспросы Галина Егоровна отвечала холодно, дескать, надоело ей сидеть в квартире, должна по пути в магазин прогуляться на свежем воздухе. Людмила пошла к себе заниматься, и не видела когда мать вышла из квартиры, даже её не предупредив.
Из школы пришла Наташа, вошла к Людмиле. И как-то странно вертелась перед сестрой, поглядывала на неё несколько сосредоточенно и пытливо, не зная как при этом заговорить.
– Что, Наташа, двойку получила? – спросила Людмила, листая словарь иностранного языка, она готовилась тогда к выпускному экзамену в школе.
– Тебе мои двойки только и снятся, – обиделась Наташа, которая всем юным, но ещё подростковым возрастом, чертами лица и коренастой фигурой напоминала отца.
– А чего тогда мнёшься? Наверно, мать встретила? И что из этого, – сказала сестра, глядя проницательно, не понимая, что Наташа тоже думает и переживает о матери.
– Ты угадала. Она так вырядилась, словно пойдёт на приём к министру! В театр в такое время не ходят. Почему ты её отпустила?
– А куда ей беречь наряды? – как бы вступилась за мать Людмила. – Дома отупеешь! Я её понимаю… пошла погулять в парк…
– Кому ты басни рассказываешь, вот всё отцу расскажу! Пусть найдёт работу, если скука её заела! – твёрдо сказала.
– Не вздумай говорить отцу? Я как-нибудь сама поговорю. Ты подала хорошую мысль: надо правда найти матери занятие по душе. Может, работа вернёт её к нормальной жизни…
Но отец почему-то не хотел об этом даже слушать. Он, видимо, боялся, что она ещё больше его опозорит, так как от спиртного теперь вряд ли откажется.
Спустя несколько лет, уже учась в институте, Людмила стала хорошо понимать, что Галину Егоровну за спиной отца использовали деловые круги города в своих корыстных целях. Когда дочь узнала, что мать почти сознательно подрывает авторитет своего мужа, она донельзя ужаснулась, и как никогда ей стало страшно. Причём этот подрыв был настолько очевиден, что дальше уже нельзя было терпеть растления матери. И нечистоплотные люди, используя Галину Егоровну в своих грязных махинациях, решили тайно погубить отца, встающего у них на пути. Всем ясно, что честный руководитель, фанатик идей, в деловом мире никому не понравится. А чтобы его свалить, необходимо было изыскать подходящий способ подрыва авторитета…
Однажды Николаю Сергеевичу пришло озарение позвонить домой, чего делал в экстренных случаях. А теперь решил узнать: кто подойдёт к телефону? Он позвонил из своего кабинета.
– Ты, Люда? – услышал он голос дочери. – А где мать?
– Не волнуйся… она на кухне, и собирается позже сходить в магазин, – ответила Людмила, на всякий случай, придумала байку о магазине, если отец попросит позвать Галину Егоровну к телефону.
– Я надеюсь, ты ещё помнишь моё недавнее пожелание: оденься и проследи, куда она пойдёт, – попросил отец спокойным командным голосом.
– Папа, я и раньше тебе говорила, что это некрасиво… я не знаю, как надо следить!
– Тогда сама ходи в магазин, если ты ждёшь момента, когда она совсем меня опозорит! – выкрикнул исступлённо Николай Сергеевич, и в трубке послышались длинные гудки.
Конечно, Людмила отцу соврала, так как на самом деле матери дома не было. И она не знала, как ему в этом признаться.
Года три назад она предлагала отцу устроить мать на работу. Но он посчитал, что это не выход из положения. Если он боялся, что она никогда не бросит пить, тогда лучше отправить мать на лечение. Но он и такой вариант отмёл категорично. И всё из-за того, что не хотел позора на свою голову. А надо ли оставлять Галину Егоровну совершенно предоставленной самой себе и сомнительному окружению, которое с помощью жены коварно подбиралось к нему, и вдобавок она подвергала его опасности, что могло обернуться скандалом…
С таким бездушным отношением отца к матери, Людмила не соглашалась. А ведь она опускалась всё ниже и ниже, в то время как отец без конца терзался, и от этого сам тайком прикладывался к рюмке и с каждым годом всё больше и больше. С работы приезжал хмурый, задумчивый, с запашком спиртного. Николай Сергеевич чрезвычайно мучился, переживал, что запустил отношения с женой, ему было крайне неприятно и стыдно перед дочерями за разлаженный семейный уклад, какой они знали с детства. За пьянство жены отчасти он винил себя, почему не преодолел своей наклонности к немотивированной ревности, почему в своё время не подобрал жене подходящую работу, отвечающую её склонностям. Получалось, по отношению к ней он поступал подло, и всю жизнь старался не показывать жену своим коллегам, где бы он ни работал.