Аномальная зона

Филиппов Александр Геннадьевич

5

От пола до высоченного куполообразного потолка стены просторного кабинета были заставлены полками с рядами книг. Но что это были за книги! Фролов отродясь, даже в бытность студентом юрфака, не видел таких. Огромные, величиной с объёмистый чемодан, фолианты, переплетённые тёмно-коричневой от времени кожей, с золотыми тиснеными заглавиями на неизвестных языках, буквы которых на корешках, покрытых толстым слоем благородной пыли, явно не имели аналогов в современных алфавитах – ни в латинском, ни в греческом, ни тем более в русском.

– Здесь собрана вся мудрость человечества, неизвестная в вашем, наземном мире, – с гордостью обвёл рукой окружающее пространство старец. – Сотни томов, за каждый из которых любой ваш учёный отдал бы жизнь. Этой

библиотеке больше тринадцати тысяч лет. Уже до египтян и шумеров, которых вы считаете прародителями вашей цивилизации, не дошло ни одной из этих книг. Лишь незначительные мелкие осколки сведений, не складывающиеся в единую картину мира, получили они в наследство, как устные, малопонятные им предания глубокой древности… Эти знания, – самодовольно провёл он пальчиком по корешку одной из книг, – никогда не станут достоянием человечества…

– Но почему? – искренне возмутился капитан. – Ведь это преступление – скрывать такую важную информацию от людей! Тем более с юридической точки зрения – эти книги, представляющие особую ценность, как антиквариат, принадлежат государству!

– Мне они принадлежат! – взвился в ярости маленький старец. – Если угодно, на правах личной собственности! Причём с тех пор, когда вашего государства и в помине-то не было… Вот, вот она, человеческая сущность! – горестно всплеснул он руками. – Жадная, звериная, непредсказуемая, ненасытная! Такими и предки ваши были! Увидел, схватил – и в рот. Проглотил – и опять дай! Поймать, убить, сорвать, сожрать – вот цель всей вашей цивилизации!

– Ну-ну вы не очень-то, – обиделся за человечество капитан. – Сами-то, поди, тоже не бедствуете. Притаились, понимаешь, в подземном схроне, золотишком да камешками драгоценными сундуки набили, книжки, представляющие историческую и научную ценность, притырили и на нас, людей, разоряетесь… а вот попроси я вас сейчас документики предъявить, удостоверяющие личность и права собственности на это – в свою очередь указал он пальцем вокруг, – так, поди ж, нету!

Старец разволновался, запыхтел, а потом кивнул на огромный, словно концертный рояль, стол, сработанный из единого куска чёрного мрамора, предложил, усмиряя гнев:

– Присядем.

Капитан опустился в мягкое, качнувшееся под тяжестью тела зыбко кресло напротив. Его, опытного опера, не оставляло ощущение чего-то… искусственного – и в облике, и в поведении старца, и в окружающей обстановке. Будто он стал участником разыгранной мастерски пьесы, в которой ему отведена одна из главных ролей. Но когда и чем закончится спектакль, пока неизвестно…

– Я уже говорил вам, что мы – не люди, – начал между тем старец. – А потому ваши человеческие… э-э… законы применять к нам нелепо, даже… гм… с юридической точки зрения.

– А кто же вы? Привидения, что ли? – с вызовом поинтересовался Фролов. – Или сказочные персонажи вроде гномов?

– Я и мой народ принадлежим к другой, нежели вы, гораздо более древней ветви развития антропоидов. Когда ваши первобытные предки – кроманьонцы воевали за место под солнцем с неандертальцами, мы уже были как биологический вид стары. Имели развитую цивилизацию с письменностью, обширными знаниями по математике, астрономии.

– Небось скажете, что вы из Атлантиды? – скептически хмыкнул милиционер.

– Атланты – это ваше племя. Они дети в сравнении с нами. Мы жили в стране, которую древние греки называли Гипербореей. Или Арктеей. Столица располагалась на горе Меру, в районе современного Северного полюса.

– Вы что, моржи, что ли? Или эти, как их там… алеуты?

Старец покачал головой с грустной улыбкой:

– Увы, молодой человек, тринадцать тысяч лет назад это был цветущий край, с тропическим климатом. Отголоски той прекрасной поры дошли до вас в виде легенд о рае, золотом веке человечества. Но у вас, людей, хищных приматов, никогда не было золотого века! И рая тоже. Никто, кстати, из рая ваших предков не изгонял. По той простой причине, что мы вас, хе-хе, туда особо и не пускали! – неприятно хихикнул в бороду старец. – Наш народ не знал голода, болезней. В Гиперборее не существовало войн, преступности. Развитые телепатические способности с детства приучали нас к чистоте

помыслов. До вас дошли десять заповедей, которым у нас следовал каждый ребёнок, но люди их за много тысячелетий так и не сумели освоить! Вы убиваете, крадёте, желаете не только жену ближнего своего, но и осла его… Тьфу! – старик плюнул и брезгливо повёл плечами, а потом, взяв себя в руки, продолжил излагать свой рассказ ровным, с ноткой ностальгии, голосом: – Мы берегли свою землю, сохраняя в неприкосновенности девственные леса и прерии, озёра и реки, животный мир. Мы намеренно не развивали промышленность, обходясь тем, что нам давала естественная природа. Потребляли в пищу лишь столько, сколько было необходимо, строго следя за тем, чтобы восполнить нанесённый урон флоре и фауне. На месте срубленного дерева тут же сажали новое, вместо употреблённого в пищу животного или рыбы разводили втрое особей больше…

– Гринписовцы хреновы, – скривился Фролов. – Знаем мы таких, видели. Червячка, букашку какую-нибудь кусачую пожалеют, а завод норовят закрыть, людей без работы оставить, детей их голодными…

– Это, увы, ваша суть, человеческая, – покачал скорбно головой старец. – Но мы тоже оказались не без греха. Не поняли вашей сущности. И так же, как ко всему живому, отнеслись к людским особям, когда они поднялись с четверенек и начали приобретать человеческий облик. Многие гиперборейцы выступили в роли миссионеров. Отправились к людям, пребывавшим в первобытной дикости, преодолевали моря и реки, горы и пустыни, неся племенам гомо сапиенс свет знаний – обучали пользоваться огнём, учили промышлять охотой зверьё и рыбу, культивировать злаки… И чем же отплатили нам вы, люди?

– Да уж ничем хорошим, должно быть, – вынужден был признать милиционер.

Старец кивнул удовлетворённо, отметил не без фамильярности:

– Вот видишь, ты не хуже меня знаешь своих соплеменников… Мы впустили людей в наши горда. Руководствуясь превратно понятыми принципами гуманизма, цивилизованным отношением к более слабым, убогим и бедным, мы прощали вашим предкам элементы дикости, такие присущие человеку качества, как природную лень, злобность, зависть. Мы ошиблись и поздно поняли свою ошибку! Да, и среди нас были трезвые головы, которые предупреждали, что заигрывание с дикарями, попустительство ни к чему хорошему не приведут. Их прихоти и потребности росли прямо пропорционально нашим уступкам! Ни во что не ставя наши моральные ценности, они понимали их как проявление слабости, бессилия, предоставленную им свободу – как вседозволенность, нашу заботу о них – как чувство страха перед более сильными. Не участвуя в производственных отношениях, люди откровенно паразитировали на нашем обществе, отказываясь разделять с нами не только наши моральные принципы, но и любые тяготы по сохранению и обустройству приютившего их государства, приумножению его благосостояния, охраны внешних рубежей, освоению новых земель и так далее. При этом, пребывая в праздной сытости, безопасности, люди начали плодиться невероятно активно. Не обременённые никакими иными заботами, каждая человеческая пара рожала по пятнадцать и более детёнышей, а наши лекари, заботливо ухаживая за ними, сохраняли практически каждую особь! Не прошло и трёх десятилетий – срок для нас, мирян, живущих в среднем по семьсот – восемьсот лет, подобный мигу, – как наши селения заполнялись толпами ваших соплеменников, слоняющихся бесцельно, галдящих, вечно недовольных жизнью, выпрашивающих подачки, ворующих всё, что подвернётся под руку, бездельников…

Фролов слушал сосредоточенно, а старец, видимо, растрогавшись от горьких воспоминаний, утёр кончиком седой бороды прослезившиеся глаза, и продолжил:

– К тому времени климат на планете стал меняться. Тёплые океанические течения отступали дальше от Арктиды. Упала урожайность сельскохозяйственных культур, хуже стал размножаться домашний скот, растительный и животный мир оскудели. Запасы продовольствия уменьшились. Мы призвали людей помочь нам справиться с трудностями, но чем они ответили? Правильно ты подумал. Бунтами. Считая себя ущёмленными в правах на бесцельное и праздное существование, они, собираясь в толпы, громили торговые лавки, жгли государственные и образовательные учреждения…