Аншлаг в Кремле. Свободных президентских мест нет
Шрифт:
Еще одна книга из той же серии. Крупно: «Сельский капитализм в России»; чуть ниже, вроде как, в скобках: «Столкновение с будущим» — острота нарастает, а еще ниже — мелким шрифтом: «Аграрный вопрос правительству» — кульминация остроты.
И так всегда и во всем.
Он эмоциональный человек и прямолинейный — для политики, скорее, изъян, нежели благо. Но его выручает сильный и практичный ум и не менее практичная хитрость. Независимость — его кредо.
Его вина в том, что он умеет делать дело. Это вызывает
И ожидаемая реакция Путина: «Я не знаю, — сказал он, — украли, не украли. Я знаю: прекрасная дорога построена! А у нас, как правило, и выделенных денег нет — все разворованы, и дороги нет!»
Ничего не меняется. Высокие показатели в экономическом и социальном развитии Москвы по-прежнему раздражают федералов. По-прежнему, они стараются урезать положенные Москве субвенции. По-прежнему, разделение собираемых налогов в пропорции: 40 % — Москве, 60 % — федералам. И, несмотря на это, Москва по-прежнему является регионом-донором. По-прежнему не остывает накал баталий о разделении федеральной и московской собственности на памятники культуры. По-прежнему Лужков занимает особую позицию относительно концепции экономического развития страны. Будучи сопредседателем правящей партии «Единой России», он критикует ее бездумное и послушное голосование фракции в Госдуме, по сути своей, за ошибочные законы. И это не только монетизация льгот или жилищный кодекс.
Было бы ошибочным считать Москву неприступным островом, перед которым бессилен чиновничий океан. Увы, это не так! Сейчас это проявляется более выпукло, чем когда-либо. Мож-но сказать, что в ночь с 31 декабря 2006-го на 1 января 2007 года страна вступила не только в Новый год, но и одновременно на предвыборное минное поле. Каждое знаковое лицо, выступая с речью либо докладом, непременно добавляет, что этот год непростой: касается ли экономики, решения социальных проблем, проблем образования и науки, проблем армии, внешней политики.
И не простой год по одной причине: он предвыборный.
Внешне Лужков, вроде бы, и не думает об этом. Ритм работы — прежний, нагрузки — максимальные. Все думают о будущем, подчиненные Лужкова тоже.
Легенд более чем достаточно.
Официально полномочия мэра заканчиваются в декабре 2007 года. Это, если считать по старым нормам, когда градоначальник избирался. Теперь он назначается президентом, испрашивая его разрешения, либо на отставку (как
О своем преемнике рассуждать не любит. Согласно старой формуле, всенародное избрание москвичами — моральная обязанность подготовить преемника. Согласно новым измененным правилам получения губернаторской короны, преемник — не забота нынешнего мэра. Преемник — забота уходящего президента, не пребывающего у власти еще несколько лет, а оставляющего свой пост через два месяца после Лужкова. Почему у Путина были позитивные отношения с мэром? Потому что стабильность в столице, успешность в ее развитии — это ключевое условие благоприятной деятельности федеральной власти: президента, правительства и парламента.
Выскажу предположение, что Путин может попросить Лужкова исполнять свои обязанности, по крайней мере, до его ухода с поста Президента, чтобы Москва не преподнесла никаких сюрпризов в связи с новой кадровой ротацией в эшелонах власти. И лучше этот возможный процесс отнести за пределы его, путинского, президентства. А дальше — уже отношения Лужкова с новым Президентом.
Но Москва — это особый город со своим потенциалом амбиций. Москвичам нужен мэр, который понимает их. Кстати, ничего значимого новая формула избрания исполнительной власти на местах не дала.
Кроме одного: руководители областей почувствовали себя абсолютно независимыми от народа, которым им положено управлять. Губернаторы фактически пропали из телеэфира федеральных каналов. Если их мнение не совпадает с мнением центральной власти, они боятся высказывать его публично. Лужков себе такое позволяет. Для Москвы смена мэра станет достаточным потрясением, тем более, если будет попытка поставить во главе столицы не москвича. А такая попытка непременно будет.
Сила Лужкова в том, что он — коренной москвич, в его биографии, сделанной именно на берегах Москвы-реки и Яузы.
Однажды в разговоре с Владимиром Ресиным я выразил уважение к нему как к строителю, и спросил, что он испытывает, когда проходит мимо зданий, созданных им, а это, по сути, вся Москва.
Ресин усмехнулся: «Ничего не чувствую! Я в основном езжу, а не хожу»,
— Но какое-то чувство все-таки есть? Радость, гордость, удовлетворение?
— Наверное, — сказал Ресин. — Много строим и всякий раз что-то новое. Но, запомни, главный строитель не я. Главный строитель — Лужков.
Мы были вдвоем, и ему незачем было льстить.
Строитель Лужков — это почти как бренд Москвы.
Всякое преображение противоречиво, но противоречивое преображение лучше, чем застой без противоречий.
Москва преобразилась, и это — свершившийся факт. И восторгов, и споров по поводу этого преображения достаточно. Растет численность населения Москвы, и прямо пропорционально растут транспортные проблемы. Вопрос естественный: есть ли предел роста города? И надо ли Москву превращать в Нью-Йорк?