Анти-Ахматова
Шрифт:
В отличие от сына, Анна Андреевна бережно сохранила все его письма.
Эмма ГЕРШТЕЙН Мемуары. Стр. 317
Без этапов и шмонов, правда? Хранила — хоть не «золото», так серебришко.
В архивном деле она никогда не была простушкой.
Толстой отнесся ко мне исключительно хорошо. Это не Кривич, дрожащий над своими архивами. Толстой знает, что у него будет собственная биография, и почему не сделать хорошего
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 150
Таков был круг ее друзей, по ним она сверяла свои этические нормы.
Письмо от Гизетти. Начинает он его так — словами о том, что посещение АА оставило в нем «светлое, светлое» впечатление, что он очень хотел бы побывать у нее еще… А дальше и объяснение этого «светлого, светлого»: он пишет, что 17 мая он будет читать доклад об И. Анненском и ему очень важно ДО (подчеркнуто) доклада побывать у АА, чтобы поговорить с ней и разведать у нее как можно больше об Анненском. (Сколько человек пользуется знаниями, исследованиями, мыслями, соображениями АА!)
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 22
И сколько же человек пользуется знаниями, исследованиями, мыслями АА? По моим подсчетам, она никому «попользоваться» не дает.
В обиде на наследницу П. Лукницкого исследователи биографии Ахматовой — что не отдает во всеобщее пользование его записки. А Анна Ахматова даже родному сыну не отдала — думала, не оценит такой дар, надо написать завещание в пользу Ирины Пуниной, вот пусть тогда погрызутся, поборются — такое сладостно видеть при жизни.
Письмо Лукницкого — Горнунгу:
Несколько раз ходил Медведев и выпрашивал у нее автобиографию. Чтоб отвязаться от него, А.А. дала ему кой-какие сведения. Он записывал, но, вероятно, неточно.
ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 3. Стр. 127
Мы знаем из дневника Лукницкого, что это перевирала она — специально, а не он неточно записывал! Можно было бы подумать, что только для красивости и интересничания: убавляла года, облагораживала место рождения — не Одесса, мол, а Ленинград, отец — морской офицер, училась в Смольном институте и пр. — но нет. Неточные сведения она давала именно для того, ЧТОБЫ у этого исследователя были неточные сведения! Полученные от нее самой! Позавидует такой изощренности кто угодно! А другие исследователи — пусть опровергают тех первых, выискивают истину и пр. — и суета вокруг великой поэтессы Анны Ахматовой — великой души — не утихнет.
Я спросила, [Ахматову] кто написал статью. — «Волков. Он давно обо мне пишет. Когда-то в Ленинграде, в Пушкинском доме, я читала свое исследование о «Золотом петушке». Когда я кончила, подошел Волков. Он сказал, что давно изучает мою биографию и мое творчество и хотел бы зайти ко мне, чтобы на месте ознакомиться с материалом. А я ни за что не желала его пускать. «Они — сказала я, кивнув на пушкинистов — жизнь свою кладут, чтобы
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 106
Вот так. Она ждала, когда и за ее биографию люди начнут класть жизни, она считала, что она стоит столько же времени, сколько тратится на Пушкина. Пушкин, правда, не сознательно скрывал какие-то сведения, чтобы набить себе цену, а как раз совершенно наоборот — не придавая значения.
С архивами закончено. А теперь предлагаю вам, читатель, поиграть в литературную «Монополию». Против каждой цитаты поставьте цифру: во сколько вы оцениваете каждый шаг, который сделала (была вынуждена платить) или не сделала (сэкономила) Анна Андреевна. Если «гневалась» — то сколько теряла, если радовалась — то насколько побогатела?
К АА приходил Борисоглебский М. В., просил ее разрешения поставить ее имя на афишу (для спекуляции ее именем, конечно). АА была крайне недовольна; но, не желая противодействовать Союзу, согласие вынуждена была дать (уверен, что АА считала себя одолженной Союзу, который в прошлом году дал ей пятьдесят рублей на лечение).
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 154
А вот человек, оказавший ей услугу, в свою очередь, просит ее сделать запись ему в альбом.
Она отказалась. Горнунг стал упрашивать ее. АА смущенно перелистывала альбом, как будто ожидая какой-нибудь помощи извне, подыскивала все возможные формы отказа. Умоляюще смотрела на меня — как будто ждала от меня защиты. Положение было очень неловкое и глупое… Горнунг спросил: «Вам очень не хочется писать?». АА помедлила, но решительно, хоть и жалостно, ответила: «Да, мне очень не хочется, мне неприятно. Можно не писать?» Горнунг молчал упорно и туго.
П. Н. ЛУКНИЦКИЙ. Дневники. Кн. 2. Стр. 98
Вручила мне тетрадь. Приписала еще: «Дарю эту тетрадь…» Почему? Не потому ли, чтоб не думали «посвящаю»?
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1938–1941. Стр. 488
Потом пошли в библиотеку, кто-то попросил Анну Андреевну оставить автограф на одной из ее книг. Она невозмутимо ответила: «Нет. Я неграмотная и больше ничего не пишу».
Н. В. РЕФОРМАТСКАЯ. С Ахматовой в музее Маяковского. Стр. 544
Когда ей позвонили из «Литературной газеты», чтобы объяснить, что ради опубликования стихов Берггольц, которые оказались более актуальными, они вынуждены перенести стихи Ахматовой (какие гонения!) она, не дав договорить, отрубила: «Я никому не собираюсь перебегать дорогу (а это и невозможно было), я знаю, что такое добрые нравы литературы», — и повесила трубку.
Анатолий НАЙМАН. Рассказы о Анне Ахматовой. Стр. 61