Анти-Ахматова

Катаева Тамара

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 53

«Вообразите, у меня новое бедствие — все актрисы-чтицы возжаждали читать с эстрады мои стихи! Встречаются среди них интеллигентные, но в большинстве ринулись такие панельные лиговские девки, что мои стихи из их уст вызовут новое — третье! — Постановление ЦК»!

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 30

Но ведь «Третьего постановления» еще не вышло? Значит, рано говорить о несостоявшихся временах.

Анна

Андреевна объяснила мне, что это не первое, а уже второе постановление на ее счет — первое состоялось в 1925 году. «Я узнала о нем только в 27-м, встретив на Невском Шагинян. Я тогда, судя по мемуарам, была поглощена «личной жизнью» — так ведь это теперь называется? — и не обратила внимания. Да я и не знала тогда, что такое ЦК». Никакого особого постановления ЦК о поэзии Ахматовой, вынесенного будто бы в 1925 году, не существовало. Ссылаюсь на сборник, составленный Карлом Аймермахером «В тисках идеологии 1917–1927».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 90

Второе издание «Anno Domini» вышло в Берлине.

«То, что там были стихи, ненапечатанные в СССР, стало одной третью моей вины, вызвавшей первое постановление обо мне 1925 г.» <…>

В момент выхода сборника началась «борьба с Ахматовой», как она говорила.

Н. ГОНЧАРОВА. «Фаты либелей» Анны Ахматовой. Стр. 231, 232

«После моих вечеров в Москве (весна 1924) состоялось постановление о прекращении моей литературной деятельности».

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 66

В вечерах, кроме нее, принимали участие многие писатели и поэты. Постановление — факт, дата и текст остаются не известными никому. Прекратить литературную деятельность кого бы то ни было невозможно. Она сама себя выдала. Для нее литературная деятельность — это «меня перестали печатать в журналах, альманахах, приглашать на литературные вечера». Но не писать стихи ведь запретили, верно?

18 июня 1925 года. Резолюция ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы» «…партия должна терпимо относится к промежуточным идеологическим формам, терпеливо помогая эти неизбежно многочисленные формы изживать в процессе все более тесного товарищеского сотрудничества с культурными силами коммунизма».

ЛЕТОПИСЬ ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВА. Т. 2. Стр. 86

Больше ничего не нашлось. Но она и названа не была.

Она сама говорила, что после решения ЦК в 25-м году по поводу журнала «Русский современник», когда было запрещено печатать Ахматову в советской прессе и в издательствах, она просидела или пролежала на кушетке до 41-го года. «Запрещено печатать Ахматову» — ее слова, в третьем о себе лице.

Д. Простите, вы упомянули 25-й год, поэтому я думал, что речь идет об известном решении ЦК РКП «О политике партии в области художественной литературы». Но там «Русский современник» непосредственно не упомянут.

А. Нет, там было специальное решение по поводу журнала «Русский

современник». Значит, Ахматову — не печатать, главного редактора «Русского современника» Исая Лежнева выслать из пределов Советского Союза, а журнал закрыть.

Д. Мне кажется, что вы немножко ошибаетесь.

А. Но она всегда говорила, что есть решение 25-го года.

В. Е. АРДОВ в записи Дувакина. Стр. 145

Она всегда говорила: «Обо мне есть два Постановления». Какую биографию ей делали! Вернее, она сама делала.

Анна Андреевна протянула мне увесистую, роскошную итальянскую хрестоматию, где напечатаны ее стихи. Предисловие Рипеллино снова и снова приводит ее в бешенство. Там говорится, будто к тридцати двум годам она разочаровалась в своей интимной лирике и перестала писать. «Я не писать перестала, а в 25 году было постановление ЦК. Разочаровываться же мне было не в чем, потому что именно в этом году я ездила в Москву, читала в Политехническом с огромным успехом: конная милиция и все прочее».

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 454

Постановления не было. Про славу и успех мы слышали. Разочароваться в собственной интимной лирике можно и на гребне успеха. Или ей это недоступно для понимания?

На церемонию в Оксфорд приехали и некоторые русско-американские слависты во главе с Глебом Струве. На ее возмущенные слова о том, что он говорит неправду, доказывая, что она «кончилась» в 1922 году, Струве заметил, что у него нет оснований менять концепцию.

Ю. Г. ОКСМАН. Из дневника, которого я не веду. Стр. 646

Струве же она дает развернутую отповедь: «первое постановление 25 года… даже упоминание моего имени (без ругани)… г-ну Струве кажется мало, что я тогда достойно все вынесла… НО ПОЧЕМУ ЖЕ ТОГДА «ЧЕТКИ» И «БЕЛАЯ СТАЯ», КОТОРЫЕ ПЕРЕПИСЫВАЛИ ОТ РУКИ И ИСКАЛИ У БУКИНИСТОВ, НЕ НАХОДИЛИ СЕБЕ ИЗДАТЕЛЯ?

Потому что они не находили себе издателя. Старые книги, написанные ДО 22-го года, к сожалению, не находили себе издателя. Г-н Струве пишет о том, что ПОСЛЕ 22-го года она перестала ПИСАТЬ. Не издаваться или издаваться — это факт ее литературной биографии, но не творческой, о которой он говорит, употребляя слово «кончилась» — ну, а потом, как Анна Андреевна корректно замечает — «бормочет что-то о новом рождении в 1940 г.»

Анна АХМАТОВА. Т. 5. Стр. 230, 231

Я посоветовала ей, назло Рипеллино и другим, утверждающим, будто она долго молчала, упомянуть в своем предисловии, что в 30-ые годы она писала особенно много.

Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1952–1962. Стр. 457

Вранье было бы вполне в духе Ахматовой. «Мистификации», как сказал бы очень предупредительный Бродский — ему важно доказать, что он провел юность в обществе достойной особы. Со злобными Рипеллино и другими ведется борьба не по существу, а — кто громче крикнет.