Анти-Ахматова
Шрифт:
А на Вигорелли — гнев. В какой-то рецензии он, оказывается, назвал сборник «Из шести книг» — «полным собранием сочинений Анны Ахматовой». <…> «Это клевета на меня — повторила Анна Андреевна. — Не только рецензия Вигорелли: книга. <…> Составляла я сама вместе с Люсей Гинзбург, редактор — Тынянов, корректоры — вы <…>. Уж чего, кажется, лучше? Но ведь меня там нет! <…>» — «Но откуда это могло быть известно Вигорелли? <…>— «Он не ХОЧЕТ знать!»
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 181
Она
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 201
Вечер состоялся. К делу Бродского она имела слишком малое отношение. За что и была вознаграждена.
Во время суда над Бродским ее бесстрашие подвяло. Она приехала отсидеться в Москве.
Из ленинградских источников поступило известие (ленинградцы постоянно звонят Фриде), что суд над Иосифом назначен на 25 декабря.
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 118
Приехать на суд Ахматовой не пришло бы в голову никогда — это не на свидание с Берлиным лететь, обгоняя солнце.
Давид Яковлевич Дар советует написать письмо в «Известия». Пусть Ахматова обратится туда с письмом в защиту Бродского. План этот возникал уже не однажды, но всякий раз Анна Андреевна отвергала его: она полагает, что ее прямое вмешательство в дело Бродского принесет не пользу, а вред.
На этот раз внезапно согласилась: «Готова писать кому угодно и что угодно». Однако отложила окончательное решение до понедельника: хочет посоветоваться с Сурковым. «Дело против Иосифа благословил Союз Писателей <…>».
Может быть… Анна Андреевна попросила меня для разговора с Сурковым составить ей «шпаргалку» — дата, содержание статьи и пр.
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 118–119
15 декабря.
Сегодня мы с Фридой составили «шпаргалку» для разговора Анны Андреевны с Сурковым. Все изложили по пунктам: краткую биографию Бродского, лживость выдвинутых против него обвинений <…> и пр. Фрида отпечатала нашу стряпню на машинке и сегодня вечером доставит ее Ахматовой.
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 124
Так пойдет ли Ахматова когда-нибудь к Суркову?
Я спросила, состоялась ли обетованная встреча с Сурковым (то есть она не звонила, не сообщала сама о столь не важном для нее деле).
Состоялась. «Алексей Александрович, я хочу поговорить с вами о судьбе Иосифа Бродского». — «Анна Андреевна, я хочу поговорить с вами об однотомнике Анны Ахматовой». Однотомник, Лидия Корнеевна, будет большой. Включим туда все мои сборники в хронологической последовательности». И т. д.
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966.
…Тему поменял не Сурков, тему поменяла сама Ахматова, даже в пересказе не остановившись на том, что Сурков не захотел с ней говорить. На этом ее заступничество кончилось. В ведомости гонораров Ахматова вывела своей рукой сумму прописью: «Сребреников — тридцать».
НА ЭТОМ ЕЕ ХЛОПОТЫ О БРОДСКОМ ЗАКОНЧИЛИСЬ.
17 февраля 1964.
Завтра в Ленинграде судят Бродского. Он из Тарусы уехал домой, и его арестовали. <…> Дед и Маршак по вертушке говорили с Генеральным Прокурором СССР Руденко и с министром Охраны общественного порядка РСФСР. Сначала — обещание немедленно освободить, а потом какой-то вздор: будто бы, работая на заводе, нарушил какие-то правила. <…> Телеграмма в суд от Деда и Маршака послана. Фридочка в Питере (присутствовала на суде и застенографировала заседание).
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 170
Заступались многие. Кроме Ахматовой — в это время Анна Андреевна Ахматова перетусовывает стихи о том, чьей она не стала женой и кто не стал ее мужем. Темя, колени и пр…
Ахматова ни с кем не говорила.
Лежит. У ног — грелка. <…> Встретила меня словами: «Проводится успешная подготовка к третьему инфаркту». <…> Вчера в Ленинграде осудили Иосифа. <…> Подробностей мы еще не знаем: Фридочка еще не вернулась, но знаем приговор. За тунеядство — 5 лет. <…> Я рассказала Анне Андреевне о вчерашнем разговоре Миронова с Корнеем Ивановичем. <…> Возможен ли крик тихим голосом? Оказывается — возможен. Анна Андреевна тихим голосом кричала. «Этакая наглость. <…> Кто бы он [Миронов] ни был, он прежде всего посторонний. Самое главное: по-сто-рон-ний. Культуре. Поэзии. России».
Теперь о главном.
Анна Андреевна, грузно повернувшись со спины на бок, нашла свою сумочку и вынула из нее письмо. Письмо от Вигорелли — вторичное приглашение весною в Рим. «Вы поедете?» — «Не знаю. Мне все равно, что будет со мной». <…> И стала рассказывать, как ее собираются чествовать в Италии. «Вы, и еще два-три близких человека, знаете, чьих рук это дело. Я не понимаю, зачем этот господин так беспокоится».
Л. К. ЧУКОВСКАЯ. Записки об Анне Ахматовой. 1963–1966. Стр. 179–180
«Этот господин» (Исайя Берлин) беспокоится лишь об одном — чтобы она оставила его в покое своими нелепыми домыслами о его несуществующей заботе о ней. Чуковская и еще два-три человека знают, что она приезжала для удобства его встречи с ней в Москву — к Иосифу на суд не поехала, — но он проигнорировал возможность дать пищу еще новой партии романтических псевдовоспоминаний. На следующий день после приговора Иосифу у нее нет других забот, кроме сладостных фантазий.
«А хорошо, что мы все за него хлопотали» — сказала она, внезапно подняв веки. — «Для нашей совести хорошо?» — «Нет. Хорошо потому, что правильно».