Античная лирика.
Шрифт:
Перевод Л. Блуменау
Чужд я надежде, не грежу о счастье; последний остаток Самообмана исчез. В пристань вошел я давно. Беден мой дом, но свобода под кровом моим обитает, И от богатства обид бедность не терпит моя.Перевод Л. Блуменау
Солнце — наш бог лучезарный. Но если б лучами своими Нас оскорбляло оно, я бы не принял лучей.Перевод Л. Блуменау
ПолонПеревод Л. Блуменау
С плачем родился я, с плачем умру; и в течение целой Жизни своей я встречал слезы на каждом шагу. О, человеческий род многослезный, бессильный и жалкий, Властно влекомый к земле и обращаемый в прах!Перевод Л. Блуменау
Сцена и шутка вся жизнь. Потому — иль умей веселиться, Бремя заботы стряхнув, или печали неси.Перевод Л. Блуменау
Много тяжелых мучений несет ожидание смерти; Смерть же, напротив, дает освобожденье от мук; А потому не печалься о том, кто уходит от жизни, — Не существует болей, переживающих смерть.Перевод Л. Блуменау
Золото, лести отец, порожденье тревоги и горя, Страшно тебя не иметь; горе — тобой обладать.Перевод Л. Блуменау
«Злого и свиньи кусают», — гласит поговорка, однако Правильней, кажется мне, было б иначе сказать: Добрых и тихих людей даже свиньи кусают, а злого, Верь, не укусит и змей — сам он боится его.Перевод Л. Блуменау
Мне кажется порой и бог философом, Который не сейчас казнит хулителей, А медлит, но больней зато впоследствии Наказывает их, несчастных, за грехи.Перевод Л. Блуменау
Спал, говорят, под стеной обветшалой [587] однажды убийца; Но, появившись во сне, ночью Серапис ему В предупрежденье сказал: «Где лежишь ты, несчастный? Немедля Встань и другое себе место найди для спанья». Спавший проснулся, скорей отбежал от стены, и тотчас же, Ветхая, наземь она с треском упала за ним. Радостно утром принес в благодарность он жертву бессмертным, Думая: видно, и нас, грешников, милует бог. Ночью, однако, опять ему снился Серапис и молвил: «Воображаешь, глупец, будто пекусь я о злых? Не дал тебе я вчера умереть безболезненной смертью, Но через это, злодей, ты не минуешь креста».587
Спал,
Перевод Л. Блуменау
В сутки обедают раз. Но когда Саламин угощает, Мы, возвратившись домой, снова садимся за стол.Перевод Л. Блуменау
Лучше на суд гегемону [588] , казнящему смертью злодеев, Отданным быть, чем тебе в руки, Геннадий, попасть: Тот, по закону карая, разбойникам головы рубит, Ты же, невинных губя, с них еще плату берешь.588
Здесь греческое слово «гегемон» соответствует, по-видимому, латинскому «прокуратор» (наместник).
Перевод Л. Блуменау
Мемфис курносый играл в пантомиме Ниобу и Дафну, Деревом Дафна его, камнем Ниоба была.Перевод Л. Блуменау
Комику Павлу приснился Менандр и сказал: «Никакого Зла я не сделал тебе. Что ж ты бесславишь меня?»589
Первая эпиграмма, намекающая на мифы о превращении Дафны в лавр и Ниобы в камень, была переведена на латинский язык известным римским поэтом Авсонием, современником Паллада.
Перевод Л. Блуменау
Если зовутся они «одинокими», что ж их так много? Где одиночество тут, в этой огромной толпе?Перевод Ю. Шульца
Эта любовь твоя — ложь, да и любишь-то ты поневоле.
Большей неверности нет, нежели так полюбить.
590
Эпиграмма построена на игре слов. Буквальное значение греческого слова «монах» — «одинокий», «живущий в уединении».
Перевод Ю. Шульца
Нику [591] печальную некто вчера в нашем городе видя, Молвил: «Богиня, скажи, что приключилось с тобой?» Сетуя громко, она, и судей кляня, отвечала: «Ныне Патрикию я — ты лишь не знал — отдана». Ника и та загрустила: ее против правил Патрикий Взял на лету, как моряк ветер попутный берет.ФЕОН АЛЕКСАНДРИЙСКИЙ [592]
591
Ника— богиня победы. Если даже допустить, что речь идет об астрологе IV века Патрикии, то все равно неизвестно, какая победа имеется здесь в виду.
592
Феон, под именем которого до нас дошли помещенные здесь эпиграммы, и носивший это имя отец Ипатии, математик конца IV — начала V века, — по всей вероятности, одно и то же лицо.