Античные хроники
Шрифт:
– Не подходите близко, – пророкотал монстр, – стойте там, где стоите.
Странная просьба, но греки подчинились.
– Зачем пришли ко мне, ничтожные? Великие герои присмотрелись.
Вроде лицо какое-то в темноте белеет, но разглядеть Сфинкса как следует не удавалось.
– Загадывай загадку, блохастый, – грозно потребовал Аякс, – после чего я собственноручно оторву тебе голову, и мы уйдем.
Услышав угрозу, Сфинкс расхохотался. Но как-то уж слишком неубедительно это у него вышло, натянуто как-то, что, естественно, не ускользнуло от
– Скажите мне, – прогудело чудовище, – кто ходит утром на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?
Великие герои задумались.
– У вас десять минут на размышления, – напомнил Сфинкс.
– А то что будет? – нагло осведомился Аякс, но Сфинкс ему не ответил.
– Идиотская загадка, – через пять минут заявил Агамемнон и, сев на траву, принялся демонстративно натачивать меч.
– А я знаю, а я знаю ответ!!! – закричал Эдип и заскакал перед храмом на одной ноге.
– Ну так кто это? – пробасил Сфинкс.
– Это алкаш! – ответил будущий царь Фив. – Утром во время похмелья он лазит по дому на четвереньках в поисках сосуда с вином. К обеду он постепенно приходит в себя и передвигается уже как все нормальные люди. А вот вечером он снова нализывается до зеленых сатиров, оказываясь на четвереньках, но при этом в его правой руке зажат кубок с вином, который он держит высоко над головою, дабы не пролить ценное содержимое!
– Еж твою мать!!! – взревел Сфинкс. – Ты отгадал…
В этот момент сговорившиеся за спиной Эдипа Аякс с Агамемноном, обнажив мечи, стремительно бросились ко входу в храм.
Через несколько шагов им стало ясно, что голова Сфинкса не настоящая, а нарисованная на большом куске ткани. Агамемнон еще успел подумать, что лицо женщины, изображенной на ткани, очень живо напоминает покойную Клитемнестру.
За квадратной рамой с рисунком находился большой медный рупор, уходивший в высокий деревянный ящик. Вся конструкция была установлена на колеса и могла легко передвигаться с места на место.
Великие герои сразу поняли, что опоздали.
Дверца в высоком деревянном ящике была открыта. Внутри находились сужающееся сопло рупора и маленькая скамеечка с непонятно для чего выпиленной посередине круглой дырой.
Знакома была Агамемнону эта дыра, до боли знакома. Аякс ринулся в храм.
Храм оказался проходным, заканчиваясь такой же аркой, как и спереди. Дальше был луг, по которому мчалась тройка чернокожих рабов, несших на золотом горшке абсолютно голого мужика.
– Стой, Сфинкс недоделанный! – закричал Аякс, понимая, что в своих доспехах он ни за что не догонит мерзавца. – Я все равно тебя рано или поздно поймаю!
Но эфиопы с голым мужиком на горшке уже скрылись в густых, казавшихся непроходимыми зарослях. Спустились герои с горы Сфингион, а их уже у подножия весь фиванский народ встречает вместе с царем Креонтом.
– Эдип, Эдип! – хором скандируют они и размахивают над головами свежесорванными цветами.
– Не понимаю, – сказал Аякс, с удивлением взирая на многотысячную толпу.
– Что
– Во-первых, непонятно, где все они раньше сидели, а во-вторых, откуда они узнали, что именно Эдип разгадал словесный ребус Сфинкса?
– Слава великим мужам! – хором взревела толпа, и герои помахали ей в ответ.
Три прелестные девушки, заготовленные в этот день для ужасного Сфинкса, повесили грекам на шеи (точнее, грекам и одному фиванцу) лавровые веночки и запечатлели на раскрасневшихся щеках освободителей по невинному поцелую.
Правда, Аякс не удержался и, сграбастав молоденькую красотку в крепкие объятия, запечатлел на ее свежих устах такой страстный поцелуй, что девушка тут же упала в обморок. Агамемнон даже испугался, что могучий грек свернул бедняжке шею. Но девушку быстро привели в чувство холодной водой.
– Как зовут тебя, красавица? – спросил ее Аякс.
– Идиллия, – смущенно ответила девушка, после чего была поглощена накатившей толпой благодарных фиванцев.
– Идиллия, – мечтательно повторил Аякс, словно пробуя прекрасное имя на вкус. – Друзья, по-моему, я влюбился…
– Что, снова? – зевнул Агамемнон.
– Не снова, а в первый раз по-настоящему влюбился, – обиженно ответил Аякс.
– А… бывает…
– Стихи, стихи! – громко заскандировала толпа.
– Интересно, а откуда они знают, что я поэт?' – изумился могучий герой.
– Да твои элегии уже битый год портовые матросы во всех питейных заведениях Аттики распевают, – усмехнулся Агамемнон.
– Да? Ну что ж. Слушайте… Толпа мгновенно притихла.
Послало нас к вам провиденье Спасти от Сфинкса-изувера, Его, мерзавца, поведенье Ужасно было, помогла нам вера. Загадку Сфинкса удалось решить, Ну а затем проклятого убить. Выходим мы из храма – что за чудо! Встречает нас толпа фиванцев, блюдо С роскошными цветами девушки несут И нас великими героями зовут…
– Что еще за блюдо? – Агамемнон больно ткнул дочитавшего поэму Аякса кулаком в бок.
– А ты попробуй подбери приличную рифму к слову «чудо», – огрызнулся могучий грек. – Я ведь на ходу сочинял.
Но фиванцы не растерялись. Поэма им очень понравилась, и те же три девушки, что одарили героев лавровыми венками, поднесли спасителям золотые блюда, на которых лежали замечательные цветы.
– Ну и что теперь? – недовольно буркнул Агамемнон.
– Надо попробовать, – пожал плечами Аякс, – нельзя разочаровывать радушный народ…
И с этими словами могучий герой взял несколько цветочков и засунул их себе в рот. Пожевал. Призадумался.
– Знаешь, ничего, – обращаясь к Агамемнону, задумчиво произнес он, – только сахару маловато.
Агамемнон взялся за голову.
– Эй, постой! – Аякс схватил одну из девушек за руку. – Идиллия, тебя ведь так зовут?
– Да. – Опустив глаза, девушка покраснела. Смутно догадываясь, что, возможно, он больше
ее никогда не увидит, Аякс отчаянно спросил:
– Где тебя можно найти, красавица?