Антидот к паранойе
Шрифт:
Ответа не случилось. Вместо него перед Степой возникла другая картинка.
Переливающаяся всеми цветами радуги пелена перегораживала вход в какой-то тоннель, уходящий в необозримую даль. Ой, а не эта ли дорога виделась Степе в недавних грезах, навеянных последней «картиной»? Похоже. Донкат присмотрелся внимательнее, оценивая диспозицию.
Что-то неправильное было в этом тоннеле. Ну, не то, чтобы неправильное, но не такое, каким кажется на первый взгляд. Точно. Ведь это не сама перегородка светится. Сверху перегораживающей тоннель мембраны лежал
1
Cм. роман «Все прелести Технократии».
– А-ах, – с натужным грудным выдохом вынырнул из насильно всплывших воспоминаний Степа. Да, лицо оказалось право. Это уже было. Он уже видел схожий рисунок мироздания. Там, далеко, в мире и времени, о которых он старался не вспоминать без крайней необходимости. Та история на Технократии все еще была слишком жива в памяти. И слишком пугала. До сих пор.
– Ты поможешь мне?
Да ты достал. Донкат набычился. Еще одно бездомное творение чужой вселенной? Опять лезть в эту кашу? Нет уж, хватит.
– Нет, не помогу, – решимости в его голосе хватило бы на троих. Перед глазами, как вживую стоял уходящий вдаль жемчужный тоннель, в котором исчезал … кто? – С меня хватит.
– Спасибо, – прошелестел вдруг голос неподвижного лица и грубо прорисованные глаза вдруг оказались у самого Степиного лица. Придвинулись еще. И пропали… Вместе с окружающим миром. Оставив только удивленное сожаление: что на этот раз он сделал не так?
Глава 19
– Степа! Степа! – вокруг качался свет. Обыкновенный такой свет. Дневной.
Донкат вздрогнул и очнулся. Он стоял (!?) там же, где они и остановились. Никуда не ушел, ничего не сделал. Вот только тумана вокруг не было. Он опять красовался вдалеке, переливая свои молочные изгибы.
– Живой? Ф-фух, – рядом шумно выдохнул Декстер. – Не пугай.
– А я пугаю? – голос, вроде не дрожит.
– Несильно, – успокоил его сакс. – Просто не надо больше двадцати секунд стоять с закрытыми глазами. В данном антураже напрягает. А так – все нормально.
Степа вслушался в голоса, раздающиеся вокруг. Элечка, Селена, Шадская…. Негромкий говорок фафовского спеца…
– Где я? – Степа обернулся через левое плечо, но никого не увидел. Лес и лес. Он не без основания ожидал головокружения после «общения с духами». Ан, нет. Ничего подобного. Тело с головой слушались, как обычно. Как будто ничего не было. А, может, и вправду ничего не было? Просто привиделось что-то в тумане? Нарисованные лица между столбами, картинки из прошлого? Донкат развернулся обратно. – Что случилось?
– Да ничего особенного, – пожал плечами Декстер, как-то подозрительно быстро успокаиваясь. – Ты на мгновение пропал, а потом туман сдал назад. Секунды три прошло на все про все. И вот
Сакс, указывая, лукаво скосил глаза направо. Донкат повернулся за его взглядом. А-а, девушки в той стороне…
– Степа, ты как? – поинтересовалась Селена, не двигаясь с места. Только голову повернула.
Донкату даже обидно немного стало. Как так? Он тут с грубо нарисованными лицами общается, чуть на волю кого-то из Белого Места не выпустил, и никакого уважения к его переживаниям.
– Нормально, – махнул рукой он.
Селена тут же удовлетворилась и повернулась к Элечке, помогая поправить сбившийся на сторону небольшой рюкзак, с которыми передвигались они все.
– Ну что? – Шадская закончила осмотр своих и попутчиков. – Все в порядке? Внутрь пойдем?
Она показала на стену молочного тумана, безмятежно переливающуюся вдалеке.
Селена залихватски тряхнула каштановыми кудряшками, Элечка посерьезнела лицом, Декстер повел плечами, готовясь.
А вот Степе чего-то расхотелось уже попадать внутрь этого сливочного пирога. Страх? Да, страх. И что? Он не хочет больше никого освобождать. Не потому что злодей, а потому что со странными явлениями должны разбираться специалисты, а не туристы.
Где-то глубоко-глубоко внутри раздался гнусненький смешок. Это проснулся маленький «советчик», живущий в каждом человеке. «А кто тут специалист по общению созданиями Белых Мест», ехидно поинтересовался он, «не ты сам, а?».
«Я», согласился Степа, «только я в отпуске».
Внутренний «советчик» залился хохотом и пропал. Степа вздохнул. Ну, да. Он и есть такой специалист. Только рассказывать этот бред не хочется. Да и что рассказывать-то? Он что, сделал что-то? Да ничего. А глюки – они и есть глюки. Нет уж, он пока помолчит – за умного сойдет, а если хоть что-то начнет происходить, вот тогда и расскажет.
Так и что делать? Степа напрягся. Идти внутрь не хотелось категорически. Надо подумать, как это сказать.
Он уже почти открыл рот, почти начал говорить, уже начал выдыхать…
– Назад! – резкий окрик Шадской заставил его проглотить заготовленные слова.
Группа замерла на месте.
– Уходим, – Шадская подняла обе руки и начала показывать отход. – Сегодня не получится.
Степа посмотрел на туман. Ровной спокойной стены больше не было. Такие спокойные до этого клубы молочной белизны больше не плавали, перетекая один в другой, даря успокоение взгляду. Сейчас они клубились, как чадный дым над горящей свалкой, с той разницей, что цвет этого дыма был другой. Хотя…
Донкат присмотрелся. В белизне тумана появился какой-то странный оттенок. Серый. Нет, не серый – грязный. Это что, из-за него?
– Софья, скажите, так раньше было? – Степа встревожено повернулся к Шадской.
Потому что если это из-за него, то пора бить тревогу…
– Не переживайте, – успокаивающе махнула рукой она. – Не в первый раз.
– Точно? – подозрительно переспросил Степа.
Шадская посмотрела на него с каким-то странным выражением. Сожалением, неприязнью? Нет, с разочарованием. Типа, надо же, какой нервический типаж. А рассказывали-то, рассказывали. Да Донкат, да Декстер…