Антимаг. Часть 1
Шрифт:
Может, дело всё же в демоне и том ледяном амулете?
Никто, кажется, не замечал, что Стрижа знобит в тёплое летнее утро.
– Не уверена, что смогу, – предупредила Лаура, выуживая из шкатулки что-то, похожее на золотое стило. – Я изучала полную структуру этого плетения в книге и, если верно разобралась, всё получится. Но я ещё никогда не пробовала это на практике.
Миа вопросительно мотнула головой, словно предлагая Лёхе идти первым. В принципе, логично: он и так кандидат в покойники, а значит лучший подопытный из них двоих.
– Нашли, блин, лабораторную крысу, –
Раз уж карма у него сегодня такая – все шишки огребать, – то и фиг с ним. Хуже уже вряд ли будет.
Вновь свиснув, Миа ткнула пальцем сперва в Лёху, затем в Лауру и демонстративно провела ножом у горла.
Молчаливое предупреждение поняли все. Новость о невосприимчивости пустотников к магии ставила Мию в позицию, позволяющую диктовать свои условия. Вообще, с того самого момента, как «эльфийка» услышала о судьбе пустотников в этом мире, её симпатий к спасённой явно поубавилось.
Лёхе стало интересно: сумеет ли эльфийка при необходимости выполнить угрозу? Сам он вряд ли смог бы спокойно зарезать подростка. И очень не хотел проверять это на практике. И, говоря откровенно, не особенно горел желанием иметь дело с тем, кто может.
На Лауру, похоже, угроза подействовала. По крайней мере, на нож она косилась с опаской.
Повинуясь жесту девчонки, Стриж закатал рукав рубахи до плеча.
– Хоть на жопе ничего не нарисовали? – мрачно поинтересовался он, разглядывая затейливый золотой узор, охватывающий бицепс.
Сложный, полный мелких деталей рисунок напомнил виденные по научно-популярному каналу национальные орнаменты. Передача была то ли про инков, то ли про ацтеков, то ли про какой-то ещё глубоко безразличный Лёхе народ.
Там, в графском лагере, было не до подробного осмотра и татуировку он попросту не заметил. А на переодевающуюся напарницу он тогда вежливо не смотрел. Как оказалось – зря. Кто знает, какие ещё сюрпризы скрывают их новые тела?
Пока Лаура, закусив губу, сосредоточенно изучала рисунок, Стриж рассматривал странный предмет в её руке. С виду – литой кусок металла без видимых отверстий, желобов для краски, или завинчивающихся деталей.
– Будет очень больно, – «обрадовала» его девчонка. – Но недолго. Мне нужно нанести семь линий, чтобы изменить плетение.
– Вот где ты раньше была, когда я тату-мастера искал? – хмыкнул Лёха, жестом подбадривая Лауру.
Всё ещё ожидая появления иглы, он с недоумением наблюдал за приближением к руке золотого стила.
Когда острие прикоснулось к телу, вместо укола Стриж ощутил жжение, будто от попавшего на кожу кипящего масла. Лёха зашипел от боли, но руку удержал, хотя очень хотелось прекратить пытку и влепить подзатыльника юной садистке. Вспомнилось, как на втором курсе с однокашниками по пьяной лавочке «проверяли силу воли», держа запястье над огнём зажигалки. Тогда алкоголь играл роль обезболивающего, а вот сейчас такой «анестезии» не было. Пришлось терпеть, благо хоть было на что отвлечься: наконечник стила плавился, застывая на коже золотыми линиями.
– Гребучее средневековье, – выругался Стриж, отворачиваясь, чтобы скривить от боли рожу. – Что ж вы, гады, всё по живому
Память, как водится, подбросила занимательный и совершенно бесполезный в этой ситуации факт: раны в Европе вплоть до девятнадцатого века лечили, заливая в них кипящее масло.
Лёха от души понадеялся, что здесь медицина шагнула дальше.
Боль в плече сменилась назойливым зудом.
– Убери это! – удивительно властно для малолетней соплюхи приказала Лаура.
– Тон смени, – отозвался Стриж, оборачиваясь, – пока…
Что «пока» – он не договорил, обнаружив очередной сюрприз от своего демонического «тамагочи»: на плече выросла чешуя, защищающая от ожогов.
– От души спасибо, братан, – поблагодарил Лёха «квартиранта». – Но вот сейчас – вообще не в тему.
Откуда-то изнутри поднялась волна нечеловеческой злобы. Хотелось порвать девчонку, причинившую ему боль, а потом сожрать, купаясь в горячей крови.
Последнее желание вызвало чувство полного охренения и осознание чужого присутствия. Тот, кто сидел в его теле, бился в бессильной ярости, желая растерзать мучительницу.
Наверное, что-то отразилось на лице Стрижа. Возможно даже в буквальном смысле – очень уж по-хозяйски «пассажир» начал менять его тело. По крайней мере Лаура уже не пыталась приказывать, а медленно, не делая резких движений, поднялась и попятилась.
– Если демон овладеет им, то убьёт всех нас, – теперь в её голосе звучала даже не тревога, а плохо скрытый страх.
И обращалась она к Мие, обеспокоенно наблюдавшей за Лёхой.
– Мои силы истощены, я не сумею его остановить, если он переродится в какую-то тварь, – предупредила Лаура, не особенно заморачиваясь тем, что Стриж тут и слышит её. – И ты вряд ли сумеешь. Но вместе…
Взгляд эльфийки не отрывался от Лёхи. Она ничего не предприняла, но приглашающе махнула рукой, предлагая девчонке развить мысль.
– Ты – пустотница, я могу черпать из тебя силу после привязки, – быстро проговорила Лаура. – У меня есть с собой артефакты, привязка происходит почти мгновенно.
– Ну абзац… – протянул Стриж, с тревогой прислушиваясь к своим ощущениям.
Для полного счастья ему только одержимости демоном не хватало. Нет, ну что за грёбаный мир: человек из его мира тут либо марионетка какого-нибудь сраного местечкового Дэвида Блэйна, либо транспорт для демона. Срань полная. Ну вот почему он не попал, как все нормальные люди в беллетристике, в земное прошлое? Учил бы сейчас советских конструкторов командирскую башенку к танку приваривать, или в нормальном средневековье без всякой магии прогрессорством занимался.
Но демон не торопился с подчинением. Стриж всё ещё чувствовал чужие злость и желание убивать, но телом вполне владел. А вот милая девочка Лаура стелила мягче чужеродной твари, но вела к тому же результату. Сама же недавно рассказывала, что маги лишают свои «батарейки» воли. А также то, что пустотники невосприимчивы к её магии. Много ли будет толка, даже восполни Лаура магическую силу?
Похоже, Миа тоже прекрасно помнила эти нюансы и отрицательно покачала головой. А потом снова указала на Лёху и повторила связку «ухо-губы».