Антитело
Шрифт:
Степан с сомнением покачал головой, а потом лицо его вдруг прояснилось.
— Огонь! — сказал он. — Мы подожжем лес!
— Ну и что мы имеем с гуся? — спросил Борис.
— Да ну — бред это все, — с досадой сказал Анатолий. — Зачем мы это слушаем?
— Мы можем выделить факты, — сказала Настя. — Во-первых, мы знаем источник всего этого — поляна в лесу. Во-вторых, здесь заболевают люди и заболевают очень тяжело. В-третьих, что-то есть в этом лесу, и оно способно гипнотизировать людей, не давая
— Мы прошли, — сказал Борис.
— Вас пропустили, — заметила Аленка.
Все удивленно уставились на нее.
— Кто? — спросила Настя.
— Степан.
— Девочка бредит, — тихо сказала Лиза.
— Погоди-ка, — остановил ее заинтересованный Анатолий. — Что ты знаешь?
— Я знаю все.
— Что все?
— Все. Спрашивайте.
Они смотрели в ее сосредоточенные карие глаза и не знали, как себя повести. Перед ними стояла, переплетя пальцы тонких рук, маленькая измученная девочка. Здесь рядом, в доме, лежала в глубокой коме ее мать и связанный отец, а девочка смотрела на них и ждала вопросов, будто ей было все равно, живы они или нет. Это было вопиюще неправильно, неестественно, чувства взрослых путались, и они не знали, что сказать. Девочка выглядела бездушным устройством, для которого нет никаких прочих целей, кроме одной единственной. Еще не сказав ни единого слова, она сама являлась веским аргументом в пользу всего, что рассказывали Глеб и Настя.
— Что тут происходит? — спросил, наконец, Глеб.
— Лес борется с нами, — ответила Аленка.
— Но почему?
— Потому что мы болезнь, а он…, - она на минуту замолчала, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Потом перевела глаза на Глеба и сказала:
— Антитело.
— Что?
— Не могу объяснить. Это сложно.
— А можно его убить? — вмешалась Настя.
— Да.
— И ты знаешь как?
— Знаю. Я вам расскажу, только пообещайте, что сделаете точно так, как я скажу. У нас очень мало времени.
Настя кивнула. Аленка перевела взгляд на Глеба. Тот тоже кивнул.
— Мы убьем его, если срубим все деревья на поляне.
— И все?
— Все. Только сделать это очень трудно, а времени у нас до вечера. На поляну надо идти прямо сейчас.
— А кто должен пойти? — спросил Глеб.
— Ты, я и она, — Аленка указала на Настю.
— И мы с вами пойдем! — заявила Лиза. — Вам нельзя туда одним!
— Нет, — твердо сказала девочка. — Мужчины пойдут к торфянику и подожгут его. Это отвлечет внимание от нас.
— Поджечь торфяник? — удивился Борис. — Девчушка, ты что? Мы лес спалим!
— Не спалите. Вы не дойдете.
— Не дойдем?
— Я думаю, что нет. Но вы поможете дойти нам.
— То есть как это не дойдем? — вмешался Анатолий.
Аленка не ответила.
— Как же это так? — пролепетала Лиза. — Как же это они не дойдут?
Мужчины молчали.
— А по-другому нельзя? — спросил Анатолий.
Девочка покачала головой.
— У нас мало времени, — повторила она.
Анатолий посмотрел на Бориса. Тот кивнул.
— Ружье возьми.
— Толь, ты чего? —
— Возьмите трактор, — не обращая на нее внимания, сказала Аленка. — Он за сараем стоит. На нем вы поедете через поле на север от дома. Там будет просека, она как раз до торфяника идет. Дорога плохая, но трактор пройдет. Вы должны проехать, сколько сможете, и не поворачивайте, пока мы не закончим.
— А как мы узнаем, что вы закончили? — сварливо спросил Борис.
— Вы увидите.
— Вы с ума сошли! — крикнула Лиза. — Куда вы поедете? Вы кого слушаете? Она же ненормальная! И…, - она пыталась подобрать слова, — Ребенок вообще так говорить не может!
— Мама…
— Что мама? Что мама?! И тебя не пущу!
— Мы должны…
Закончить Настя не успела. Стены комнаты дрогнули и начали таять, стекая к полу, словно крашеный лед. Поднялся ветер. Сквозь бледнеющую вагонку понемногу проступало что-то темное. Тьма сгущалась, распадалась на отдельные части, и вот уже стены превратились в деревья, а пол — в покрытую невысокой ярко-зеленой травой поляну. Вокруг сгущались душные сумерки. Шумела листва. Посреди поляны стояла Аленка. Ее волосы шевелились, словно живые, она раскинула руки в стороны и подняла голову, глядя в низкое бронзовое небо. Их окружали незнакомые, жуткие звуки: громкие стоны и вздохи, скрип, рычание и отдаленный визг. Испуганные люди сбились в тесный кружек, ближе подойдя к Аленке.
— Прекрати! — раздался чей-то голос. — Алена, перестань!
Строй темных деревьев поплыл перед глазами, постепенно набирая скорость. Они искривились, потеряли четкость и стали бледнеть, растворяясь в густом тревожном воздухе. Тошнотворное вращение все ускорялось, и Лиза закрыла глаза, не в силах больше смотреть на этот кошмар.
Когда она их открыла, видение исчезло. Они все снова стояли на кухне фермерского дома, протирая глаза и оглядываясь. Ярко горел электрический свет.
— Это что было сейчас? — спросил Борис.
— Вот, — сказала Аленка. — Я показала. Я не шучу. У нас нет времени.
На этот раз Лиза промолчала. Она только покачала головой и тяжело опустилась на стул. Кошмар, свидетелем которого она только что была, все еще стоял перед глазами.
— Это была иллюзия, — сказала Настя. — И я единственная, на кого это не действует.
— А мы? — спросил Анатолий.
— Вам будет трудно, — сказала девочка.
Настя подошла к матери и опустилась перед ней на корточки.
— Мама, мы должны идти. Мы пройдем. Все будет хорошо — я обещаю.
— Я пойду с тобой.
— А эти? — спросил Анатолий, указывая пальцем на знахарку.
— Ничего с ними не будет! — зло отозвалась Лиза. — А Настю я одну не пущу!
— Ладно, — сказал Борис. — Я уже всему верю. Раз пошла такая пьянка — давайте выдвигаться. Раньше сядем — раньше выйдем. Где ключи от трактора?
— В коридоре, в ключнице, — сказала Аленка. — И вы не должны поворачивать, пока мы не закончим.
— Не боись, не повернем.
Борис встал и демонстративно поддернул штаны.