Антология «Битлз»
Шрифт:
Но строчку эту я вставил в песню не целиком, потому что чувствовал себя виноватым: я был с Йоко, я расставался с Полом. Это извращенный способ сказать Полу: «Вот, возьми эту частицу, эту иллюзию, эту удачу, потому что я ухожу» (80).
Джон: «На песню «Revolution 9» («Революция 9») я потратил больше времени, чем на половину других песен, которые написал.
Медленная версия «Revolution» в альбоме продолжалась бесконечно, я взял затихающую часть и просто наложил все остальное поверх нее. Основной ритм был взят из первоначальной «Revolution» вместе с записью двадцати колец и другими записями из архивов «EMI». Я брал классические записи, поднимался наверх,
Рядом с десятью магнитофонами сидели люди, натягивая пленочные кольца карандашами, некоторые кольца были длиной в несколько дюймов, другие — в ярд. Я запустил их все и смикшировал их вживую. Мне пришлось сделать несколько миксов, прежде чем получился тот, что мне понравился. Йоко все это время была рядом и решала, какие кольца пустить в работу. Думаю, вся песня создана под ее влиянием (80).
«Revolution 9» — неосознанное отображение того, как, по моему мнению, все будет происходить, если это случится, этакий эскиз революции. Сплошная абстракция, музыка, петли, человеческие голоса… Мне казалось, что звуками я рисую революцию, но я ошибся. На самом деле у меня получилась, антиреволюция (70).
Это было попыткой изобразить действия. Слова «номер девять, номер девять» произносит один из наших инженеров. На студии тестировали какие-то пленки, и на одной из них оказался этот голос. Он повторял: «Это мегациклы номер девять…» Мне понравилось, как он произносит «номер девять», я склеил эту запись в кольцо и включал; ее, когда считал нужным (74). Это было просто забавно, голос твердил «номер девять», повторяя это «номер девять» время от времени. Вот и все. В этих словах есть немалый символический смысл, но они попали в этот трек достаточно случайно (70).
В июне 1952 года я нарисовал четырех ребят, играющих в футбол, и на спине у одного из них была девятка — это чистейшее совпадение. Я родился 9 октября. Я жил в доме номер девять по Ньюкасл-Роуд. Похоже, девять — это мое число, я привязан к нему, это высшее число во Вселенной, после него снова возвращаешься к единице (74). Эта цифра преследовала меня повсюду (но, согласно нумерологии, моя цифра — шесть, или три, или еще какая-то, но все они — части девятки)» (80).
Пол: «Revolution 9» была похожа на некоторые из записей, которые я сам делал ради развлечения. Я не считал, что их следует выпускать, хотя Джон и советовал мне всегда сделать это».
Джон: «Не знаЮ. какое влияние „Revolution 9“ оказала на хиппующих подростков, но большинство не поняли эту песню, — так что же мне теперь делать?» (69)
Пол: «Обложка этого альбома оказалось удачной. У меня было немало друзей среди художников, во время работы над «Сержантом Пеппером» я сошелся с Робертом Фрейзером. Благодаря ему я познакомился со множеством художников, одним из его помощников в то время был Ричард Хэмилтон.
Я побывал на нескольких выставках, и мне понравились работы Ричарда, поэтому я позвонил ему и сообщил: «Мы выпускаем новый альбом. Не хотите ли оформить его обложку?» Он согласился, и я спросил остальных. Все тоже согласились и поручили мне заняться обложкой. Я приехал к Ричарду в Хайгейт, побеседовал об альбоме, и однажды он сказал: «Хорошо. Понадобится много снимков. Привезите все свои детские фотографии, любые свои снимки, я сделаю из них коллаж».
Все это волновало меня: я очутился в мире искусства, я на неделю стал его ассистентом, поддерживая связь между ним и остальными, разыскивал фотографии и отдавал их на пересъемку. А потом я неделю просидел, наблюдая, как он составляет коллаж.
В конце концов он сказал: «Ну, что будем делать дальше теперь, когда у нас есть плакат? Как называется альбом?» А потом спросил: «А у вас есть альбом под названием просто «The Beatles»?" Я ответил «нет», но проверил себя, потому что не был уверен. У нас были альбомы «Beatles For Sale», «Meet The Beatles», «With The Beatles». Похожих названий было много, но просто «The Beatles» среди них не нашлось. Ричард сказал, что так мы и должны назвать альбом, и все согласились.
Ричард был сторонником минимализма, он предложил сделать обложку чисто-белой и вытиснить на ней слово «Beatles». В то время у него был друг, который рисовал такие вещи, как долька шоколада или что-нибудь еще, и Ричард захотел изобразить на клочке бумаги яблоко, которое проявлялось бы в определенный момент. Но осуществить эту идею оказалось слишком трудно, и мы сказали: «Слушай, давай оставим обложку просто белой».
А потом ему пришло в голову нумеровать все альбомы, и я решил, что коллекционеры будут от этого в восторге. У них появятся альбомы 000001, 000002, 000003 и так далее. Если у тебя есть, к примеру, альбом 000200, значит, это одна из ранних копий, — отличная идея для повышения продаж пластинки. Убедить «EMI» было нелегко, они наотрез отказались. Я сказал: «Послушайте, если немного переделать счетчик, вы сможете пронумеровать каждую пластинку». И они нашли способ сделать это, но, кажется, в какой-то момент они остановились, потому что далеко не на всех «Белых альбомах» есть номера. Идея была удачной. Мы получили первые четыре альбома. Самый первый, наверное, достался Джону. Он вопил громче всех!»
Ринго: «Первый номер получил я — ведь я неотразим! А Джон был самым добрым и любящим, когда хотел. Он вовсе не был таким циничным, как все думали. Я получил первый альбом, выпущенный в Англии, и четвертый — в Америке».
Джордж Мартин: «Помню, Йоко проводила много времени с Джоном в студии, когда мы записывали «Белый альбом», — так много, что, когда она однажды заболела, Джон не оставил ее дома, а поставил ей в студии кровать. Мы записывали песни, а Йоко лежала в постели.
Джон и Йоко были очень привязаны друг к другу, в этом никто не сомневался. Духовно они полностью подходили друг другу, и, думаю, по мере укрепления этих уз ослабевали узы, связывающие Джона с Полом и остальными, что создавало затруднения. Прежней счастливой и удачливой четверки-пятерки, если считать и меня, — больше не существовало».
Джордж: «Йоко просто присоединилась к нам. Вернее, Джон приходил вместе с Йоко, или она приходила с ним, и с тех пор их повсюду видели только вместе (по крайней мере, в течение нескольких лет). Так она вдруг попала в группу; она не играла и не пела, но все время была с нами. Вместе с Нилом, Мэлом и Джорджем Мартином в студии была и Йоко. В студию привезли кровать, и, пока мы записывали песню, Йоко лежала на кровати или на матрасе под роялем.