Антология осетинской прозы

Хетагуров Коста Леванович

Да. Сомнений больше нет. Смотрите: он держит плеть в левой руке, стоит с опущенной головой…

Верховые соскочили с коней. Остановились и брички. Старик подходит к черному всаднику. За ним с тревогой следуют и остальные.

Всадник, шагнув старику навстречу, останавливается и произносит:

— Пусть только радость встречается вам в пути… Но я должен сообщить вам скорбную весть. Вчера скончался тот, кто одарил жизнью всех бедных… Ленин!..

Люди замерли. Ни слова в ответ, ни звука, будто горы застыли у гроба великого человека, будто остановилось солнце, а река Фиагдон превратилась в тихие слезы…

Все

взглянули на старика. Тот смахнул слезу, повернулся к молодым.

— Пусть только счастье говорит с вами, — сказал он им печально. — Мы выехали сегодня из радостного дома за невестой в соседнее село. Но теперь в доме каждого из нас покойник. И в доме, из которого мы выехали, и в доме, в который направлялись. А там, где смерть, не может быть свадьбы. Наш долг сообщить, всем печальную весть.

Тихо возвращался свадебный поезд. Ни выстрелов, ни свиста-плетей, ни веселого говора гармоники. Только ветер выл по-прежнему да стонал мерзлый снег под копытами лошадей и колесами бричек.

В селении Дзивгис люди высыпали на улицу:

— Что случилось? Ведь только что с песнями вы ехали по ущелью… Что заставило вас вернуться?

— Когда мы уезжали отсюда, — сказал старик людям, — вы пожелали нам вернуться с невестой. Мы же вернулись с горем: умер самый дорогой для нас человек — Ленин…

С давних пор у осетин на похороны собираются не только родственники, друзья и соседи. Каждый мужчина считает своим долгом прийти к родным умершего, выразить соболезнование и принять посильное участие в похоронах, или, как говорят в народе, «украсить последний путь ушедшего».

Но как быть в этом случае? Куда идти? Кому выражать соболезнование? Умер ведь человек, который был членом семьи всех горцев, и горе поселилось в сердце каждого человека. Как быть?..

СДВИНУЛИСЬ ГОРЫ

В центре Куртатинского ущелья, на правом берегу Фиагдона, расположен Лац — одно из древнейших осетинских поселений. Напротив, на левом берегу реки, раскинулось большое горное село Цмити и рядом с ним — два маленьких: Кадат и Урикау.

На следующий день, после того как стало известно о смерти Ленина, из глубины ущелья выехали четыре всадника и, не спешиваясь, остановились на поляне Урикау. Большая группа верховых прибыла из селения Харисджин. Вслед за ними из разных сел потянулись к поляне пешие и конные горцы. Шли впереди старики. Папахи у всех были надвинуты на глаза, лица суровы и печальны, взор обращен вниз, к земле, которая примет от живых умершего.

Поляна Урикау заполнилась людьми.

Минута молчания. Мысли и думы всех — о покинувшем этот мир…

— Рухсаг уад [30] Ленин! — говорит древний старик.

— Рухсаг уад, — отвечают ему.

— Уважаемый Дрис! — обращается один из горцев к старшему. — Люди ждут от нас, стариков, слова.

— Ты прав, дорогой, — ответил Дрис. — Я и сам думаю об этом. Но случай-то небывалый в нашей жизни. Все мы знаем, что нужно делать, когда приходим на обычные похороны. Но Ленин… Здесь нужно что-то другое, большее… Поручи кому-нибудь из младших, пусть позовут сюда Бесагура.

30

Рухсаг уад — светлая память.

Бесагур,

председатель сельсовета, подошел к старикам и, когда ему объяснили в чем дело, ответил:

— Да говорит с вами благодать, уважаемые старики. Скажу прямо. Я — председатель, но не я приглашал вас сюда. Вы сами собрались на этой поляне. Так поступайте же так, как поступили бы на похоронах самого дорогого, самого любимого человека.

— Ты прав, Бесагур. Никто не приглашал нас. Но известно ведь — большое горе одному не под силу. Потому мы и съехались сюда, где с давних пор собирались наши предки в дни тревог. Давайте же позовем людей, посоветуемся и сделаем все, что нам положено сделать.

Дрис поднялся на пригорок, чтобы видеть всех, и печально начал:

— Пусть говорит с вами счастье людское! Великое горе постигло нас. Большего горя не знали еще наши горы. Тот, кто дал нам землю, дал беднякам хлеб, тот, кто вывел нас из черного мрака к солнцу, тот, кто дал нам свободу, покинул нас. Рухсаг уад!.. Много хороших людей ушло в страну мертвых, но не было для нас человека дороже и любимее Ленина, не было большей утраты, чем смерть Ленина. Наши предки говорили: «То, что сделал человек для блага народа, бывает видно в день его похорон». Кто больше Ленина сделал для нашего счастья?! И мы должны почтить его память так, как положено по нашим обычаям… Мы, старшие, решили вынести на ваш совет такое предложение: установить на этой поляне памятник Ленину, памятник из простого серого камня наших скал. Устроить поминки и скачки в честь Ленина…

Еще два старика выступили после Дриса. И они подтвердили мнение первого — те почести, которые оказываются самому дорогому человеку, должны быть оказаны Ленину в еще большей мере.

Но в одном собравшиеся не сошлись, Все согласились устроить поминки, скачки и установить памятник. Но когда? Одни говорили, что все это нужно сделать в тот день, когда Ленина будут хоронить в, Москве. Другие возражали: сейчас зима, и не все смогут приехать на поминки. Особенно трудно придется тем, кто живет в глубине ущелья, у самого хребта. Скачки можно было бы устроить и зимой, но за оставшиеся два-три дня хозяева не смогут подготовить скакунов. То же самое и с памятником. Нельзя же поставить первый попавшийся камень! А найти подходящий сейчас, когда ущелье завалено снегом, невозможно.

Разговор окончился, и стал разматываться черный людской клубок. Одна нить горцев потянулась в глубину ущелья — в Хилак и Харисджин, другая — в противоположную сторону, в Даллагкау, третья — в сторону селения Лац, четвертая — вверх по склону горы Кариу, в села Кадат и Цмити. Все дальше тянутся нити, все меньше становится клубок, и вот размотался совсем, и концы его исчезли в селах.

…Имя Ленина здесь услыхали впервые во время войны 1914-года.

Потом — свержение царя.

Гражданская война.

Деникин и Врангель. Большевики и белогвардейцы, или, как называли их в ущелье, кадеты.

Победил Ленин, победили большевики. Горцы Куртатинского ущелья получили землю на равнине. Большинство куртатинцев уехали на новые земли, а оставшиеся в горах воспользовались землей переселившихся. Стало вдоволь и пашен, и пастбищ, и лугов.

Все это хорошо. Но как будет теперь? Без Ленина… Что, если враги Советской власти снова затеют войну? Если белые генералы, богачи, землевладельцы попытаются восстановить старые порядки?