Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин

Трушкин Анатолий Алексе?евич

ОН. Как — сто?! Пять лет назад выпивали с ним вот здесь.

ОНА. Про кого ты спрашиваешь? Про деда нашего общего?

ОН. Печку нам кто клал?

ОНА. Степан Иваныч. Которая развалилась печка?

ОН. Нет! Которая развалилась, я сам клал. А потом-то?.. Рыжий такой! С головы до колен! Аж на пятках у него конопатины. Ваша родня-то!

ОНА. А у вас все косопузые.

ОН. При чем здесь?

ОНА. При том. Только пожрать да выпить на чужой счет.

ОН. О-о! Понесло ее.

ОНА. Вся

родня такая. Убьют за стакан. И жрут, и жрут, пока в слюне не запутаются.

ОН. Куды тебя понесло? Про что говорим-то? Про Ивана Никифорыча… О-о-о! Вспомнил!! Как же, как же… Нет, не вспомнил… А зеленки ведро у нас пятый год стоит, откуда оно?

ОНА. Поля подарила дяди Витина. Медсестра.

ОН. Которая задницей вертит?

ОНА. Это Оля, буфетчица. Вилки-то с ложками у нас откуда?

ОН. У ей кто муж?

ОНА. Виктор.

ОН. Виктору ж я помогал погреб копать, когда он ногу-то сломал?

ОНА. Это Сергей — брат мужа невестки дяди Мишиного. Он нам помогал копать, когда у тебя рука отнялась. А Виктор нам крышу стелить помогал. Несчастье тогда тоже случилось — сорвался он со стропил… самогон весь разлил.

ОН. А печку кто же клал?.. С Чуйского тракта-то кто у нас?

ОНА. Никто вроде бы.

ОН. Как — никто? Рассказывай мне. Ванька тети Ленин шурин Женьке из Маснева? А Женька через Верку, жену свою, Славке доводится кем-то?.. Он Славке доводится, доводится! А Славка сам с Чуйского!.. Вот я и вспомнил… О-о-о. Наконец-то, твою мать, прости, господи… Вспотел аж.

ОНА. Какому Славке?

ОН. Кудимову кому… Почтарю… Ваша родня-то рыжие.

ОНА. Почтарь — ваша родня, косопузые.

ОН. Еще чего? Не ты, я бы его давно отвадил. Одна рожа наглая чего стоит.

ОНА. Нуда.

ОН. Что ну да?

ОНА. Наглая рожа… Я так и думала, что из ваших. К нам он ни с какого боку.

ОН. А что же брат его гостил у нас неделю целую… лет семь назад. Это ж брат его был, Славкин?

ОНА. Почем я знаю. Он принимал.

ОН. Я думал: ваша родня.

ОНА. Еще чего?

ОН. Кого ж мы принимали?

ОНА. Вот он, наверное, и есть Иван Никифорыч.

ОН. Будет тебе! Что я, Ивана Никифорыча не помню?

ОНА. Ну, кто он, Иван Никифорыч твой?

ОН. Кто?

ОНА. Да. Кто он?

ОН. Кто… Все! Иди. Пристала: кто, кто?.. Иван Никифорыч, и все… Родня чья-то… Небось уж помер давно.

Кто виноват?

Когда последний-то раз с тобой видались?.. Позавчера?..

Вот ты ничего и не знаш. Вчера Петр с Иваном убили друг друга… до

крови.

Петр телевизор включил. Смотрел, смотрел… с полчаса — нет ничего! То, бывало, рябь показывал, а тут нету и ее, одни крапины.

Крапины же неинтересно смотреть. Он — к Ивану.

Ну, Иван сразу пришел… под хмельком, правда. И Петр маленько под хмельком был. Да… короче, пьяные оба в стельку.

Иван сперва-то починил телевизор, заработал он… Вставил вилку в розетку, тот и заработал.

Пошла рябь! Голоса нету, а рябь хорошая идет, крупная… Хоп! Исчезла рябь. Прождали с час — нет! нету ничего.

Тогда что же? Достали бутылку… две ли. И началась тут хренатень. Иван первый заметил… И Петр первый.

Они выпили по рюмке — оп! — рябь появилась. Только закусывать — чик! — рябь исчезла. Что такое, твою мать?! Они наливать скорее — оп! — рябь здесь. Они закусывать — чик! — нету ее.

А ну, какого дьявола?! И что за шутки?! Выпили — оп!

— вот она, рябь. Закусили — чик! — вовсе ее нету. Твою мать-то совсем! Они стаканы достали, давай стаканами проверять. Налили — оп! — есть рябь. Они закусывают — нету ряби.

Ни грозы на улице, ни самолетов. Что тогда?! Два часа уже так-то.

Тарелки достали. Налили в тарелки — оп! — есть рябь. Они закусывать — чик! — нету ряби.

До слез прямо. Обнялись, плачут сидят… Сидят, сидят… Ага! Тут Иван кулаком и ударь по телевизору, тот возьми и взорвись.

Ну, тут у них драка и вышла.

И кто виноват?.. Петр ни при чем, я считаю. Иван виноват!.. А Петр прав. Он же не понимает в телевизорах. Только с какой стороны смотреть… А что там внутри? Куда какой провод? А ну замкнет?! Дом спалишь!

Кузьма вон Порошков весной взялся у жены роды принимать. Твое это дело?! Учился ты?.. Что ты лезешь, куда не надо?! С ножом встал у постели, пуповину чтоб резать. А та глаза открыла!.. Господи! Муж с ножом у горла! Обморок с ней! С сердцем что-то… И троих родила. Так бы одного.

Петр не виноват, я считаю… Никак он не виноват… Нет… Да, я считаю, и Иван не виноват. Он тоже в телевизорах не понимает ни хрена. У него и своего сроду не было. Не знаю, чего он взялся чинить… Он чего не знает, за все берется.

Я так считаю… все-таки Петр виноват!.. А не Иван… Петр… А кто же еще? Знай, кого зовешь. Тем более видишь, он лыка не вяжет… Зачем звать? Какой с пьяного спрос?

Белкин вон Сергей Алексеевич. Агроном! Считай, непьющий совсем. Кто его одного в поле видит?.. Тут брат к нему приехал с женой. Ну, выпили чуть. Дело к ночи. Жены спать.

Хозяйка у Сергея Алексеевича уважительная женщина — гостям свою постель уступила, самим в сенях, значит, постелила. Мужа предупредила.

А они добавили еще!.. Под утро он брата в сени, сам в постель по привычке.