Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
(сценка)
Действуют:
Она — лет 25.
Он — лет 30.
Время действия — наши дни.
Место действия — улица.
Навстречу друг другу выходят Он и Она.
ОНА (весело). Вот те раз!
ОН (замирает). Вот те два! (Раскрывает объятья.)
Троекратно целуются.
ОНА. Возмужал как! Красивый стал, холеный… Балует кто-то. А я тут вспоминала
ОН. Спасибо.
ОНА. Сидим как-то на работе, — у нас на работе одни женщины, — делать нечего, начали вспоминать, у кого кто был первый муж… Все-таки это святое.
ОН. Это святое! Это святое: юность, трепет, рассветы. (Растроган.) Половодье чувств. (Берет ее руку, целует.)
ОНА (свободной рукой гладит его по голове). Ну, успокойся, успокойся.
ОН (оправдывается). Как-то вдруг… все нахлынуло.
ОНА. Ничего, ничего, сейчас все пройдет.
Он старается взять себя в руки.
Мы были счастливой парой, правда?
ОН. Безусловно! Сейчас уже не умеют так любить, как восемь лет назад.
ОНА. Как шесть.
ОН. И жить, и чувствовать спешат.
ОНА. Да, к сожалению. (Берет его под руку.) Давай походим с тобой.
Гуляют.
ОН. Как я любил тебя! Как я тебя любил! Это безумие какое-то было, да?
Она пожимает плечами.
Легенда.
ОНА. А я тебя как любила?!
Он удивленно смотрит на нее.
Как в сказке.
ОН. Что-то я не помню.
Останавливаются.
Я вот тебя все время на руках носил… Ты у меня с рук не сходила.
ОНА. Каких рук?.. Каждый день на ногах еле стоял.
ОН. Кто?
ОНА. Ты. Пил, как сапожник.
Он отстраняется от нее.
Ну что я, не помню, какой ты домой приходил? Шнурки не мог развязать. В синюю лампу смотрел вместо телевизора.
ОН. Я смотрел?
ОНА. Не я же. Терпела, терпела и ушла. (Куксится, достает платок.) Самые чистые чувства — и кому?
ОН. Не знаю кому… Я за всю жизнь не выпил ни грамма.
Она настораживается.
(Скорбно.) С детства больная печень. С пятого класса — хроническая желтуха.
Она промокает глаза, прячет платок, виновато смотрит на него.
Об этом ты забыла, конечно. (Жалуясь на судьбу.) За всю жизнь — ни грамма.
ОНА (берет его под руку). Прости, пожалуйста, я что-то перепутала. (Целует его.) Прости, дружок… Давай с тобой вспоминать только самое светлое, хорошо?.. Помнишь, как ты меня звал?
Он обиженно молчит.
Неужели не помнишь?
ОН (нехотя). Одуванчик.
ОНА. Придумает же… (Грустно.) Сейчас так уже не называют. Фантазии не хватает. Давай походим?
Гуляют.
ОН. Сейчас называют черт знает как!
ОНА. Да, ухо режет.
ОН.
Гуляют.
ОНА. А почему ты звал меня «одуванчик», помнишь?
ОН. Помню. Когда ты приходила из парикмахерской, у тебя голова была словно шар.
Она, улыбаясь, слушает его.
Шея тоненькая, как… (Ищет сравнение.)
ОНА. Как стебелек.
ОН. Да, как стебелек, а на ней пушистый белый шар.
ОНА. Почему белый?
ОН. Ты тогда была блондинкой.
ОНА. Я никогда не была блондинкой.
ОН. Была.
Останавливаются.
ОНА. Мне-то лучше знать.
ОН (оглядывает ее с ног до головы). Что же я, не помню, с кем жил?
Подозрительно смотрят друг на друга.
ОНА. Значит, не помнишь. Вот так вы сейчас все любите.
ОН. Как?
ОНА. Не помните своих подруг.
ОН. А подруги помнят?
ОНА. Перестань, пожалуйста, с больной-то головы на здоровую. (С иронией.)Наверное, я ничего не помню. Носил на руках, а сам в это время изменял с блондинками.
ОН (возмущенно качает головой). Я был верен тебе.
ОНА. Тебе бы такую верность. Мы и разошлись, потому что ты оказался бабник.
ОН. Зачем ты наговариваешь?
ОНА (горько). «У вас кто муж?» — «Инженер» — «А у вас?» — «У меня слесарь» (тычет себя в грудь). «А у вас?» — «У меня сексуальный маньяк». (Ему.) Кому это надо, скажи, пожалуйста?
ОН. Когда мне было изменять? Работа, институт, все вечера с тобой. Домой, бывало, летишь как на крыльях!
ОНА. Не надо, слушай.
ОН (с упреком). Забыла?
Она не отвечает.
Увидеть, обнять, заглянуть в глаза.
ОНА (с иронией). И умереть.
ОН. Да! И умереть. Вот так я тебя любил!
ОНА. Совсем уж заврался. В каком институте ты учился?
ОН. Здравствуй.
ОНА. Здравствуй.
ОН. Какой закончил, в таком и учился.
ОНА. Такого института еще не придумали. Это Генка учился, свидетель твой на свадьбе. А ты только и знал футбол да хоккей. Как я устала с тобой! Кто бы знал, как я с тобой устала! (Куксится.) Какой-то кошмар был, а не жизнь. (Достает платок.) За что, главное?
ОН. Я и есть Генка.
ОНА (замирает, промокает глаза, смотрит на него). С ума сойти с тобой! (Виновато смеется, пожимает плечами.) Что такое сегодня? Здравствуй, Гена.
ОН. Здравствуй.
ОНА (обнимает его, троекратно целует). Как жизнь?
ОН. Нормально.
Молчат.
Вот такие дела.
ОНА. Ты уж извини.
ОН. Ничего.
ОНА. Чувствую, близкий человек, а кто — не могу вспомнить. Правильно, ты у него был свидетелем.
Молчат.
ОН. Хоть что-то вспомнили.