Антология Сатиры и Юмора России XX века. Том 16. Анатолий Трушкин
Шрифт:
ОНА. Простите…
ОН. Иначе это неуважение к коллективу! Это вызов всем своим товарищам!
ОНА. Простите. Но у вас не только эта традиция?
ОН. Но у нас не только эта традиция. (Удивленно смотрит на нее.) Что же, у нас всего одна традиция?
ОНА. Вот я и говорю.
ОН. Так не может быть!
ОНА. Не может.
ОН (обиженно). Ну а зачем тогда говорить?
ОНА. Расскажите, пожалуйста, о других традициях.
ОН. Другая традиция. Ровно в двенадцать часов, минута в минуту,
ОНА. Простите…
ОН. Работа не волк!
ОНА. Простите!
ОН (в сторону). Так что не надо так мрачно обо всем! В целом коллектив у нас хороший! Еще скажу…
ОНА. Регламент!
ОН. У меня все. (Обходит ее.)
ОНА. Кто хочет выступить?
Он молчит.
Не все сразу.
Он отворачивается.
Слово имеет Иванов.
Он сокрушенно поводит головой, обходит ее.
Неформально. Честно, открыто — все, что наболело.
ОН. Я не согласен с предыдущим оратором.
ОНА. Очень хорошо.
ОН. Что это?! Зачем? Как можно?.. Нарисовал какую-то мрачную картину. Можно подумать, что у нас все только и делают, что чай пьют, можно подумать, что никто пальцем о палец не ударит, что всем на все наплевать, что никому ни до чего нет дела, что все бездельники… Можно подумать. А мы, например, работаем! Нам не до чая.
ОНА. Поподробнее, пожалуйста.
ОН. Нам не до чая!
ОНА. Очень интересно.
ОН. Нам чай некогда пить! Нам надо разрабатывать новые электродвигатели, а мы со старыми еще никак не разберемся. Там одних проводов — куда какой? Что к чему? Половина лишних, и вообще черт ногу сломит) Но мы бьемся!
ОНА. И всем так надо.
ОН. Трудности огромные!
ОНА. Ничего!
ОН. Двигатель бьет током, и надо хоть немного знать физику, а у нас по образованию кто егерь, кто врач, кто дегустатор.
ОНА Простите…
ОН. Бог простит. Егерь на той неделе палку сунул в двигатель, теперь, когда выйдет на работу, неизвестно. Врач хотел простукать двигатель, а дегустатор в это время возьми и нажми не на ту кнопку. Их там — где какая? Что к чему? Черт ногу сломит. Но мы бьемся!
ОНА. Регламент.
ОН (в сторону). Так что не нужно рисовать мрачную картину, оставьте это занятие пессимистам, пусть они отчаиваются, хватаются за голову, нам это не к лицу. (Обходит ее.)
ОНА. Хотелось бы услышать конкретные, деловые предложения.
Он поднимает руку.
Слово имеет Николаев.
ОН. Можно мне уйти?
ОНА. Куда уйти?
ОН. Домой.
ОНА. Как — домой?! Товарищи, мы для чего здесь собрались?
ОН. Мне вот так нужно!
ОНА. Да как бы ни было нужно, нет такой причины! Что у вас стряслось?
ОН. Шурин приезжает.
ОНА. Какой шурин?
ОН. Василий.
Она возмущенно
Брат первой жены.
Она продолжает возмущенно качать головой.
А в целом коллектив у нас хороший!
ОНА. Идите.
Он поворачивается вокруг себя.
Кто еще хочет выступить?
Он молчит.
Не все сразу, чтобы у нас был порядок.
Он отворачивается.
Слово имеет Никифоров.
Он сокрушенно поводит головой, обходит ее.
Неформально. Честно, открыто — все, что наболело.
ОН. Я не согласен ни с кем из предыдущих ораторов.
ОНА. Очень хорошо.
ОН. Рисуют все какими-то мрачными красками, сатира какая-то получается. Хочется спросить их: где они берут такие мрачные краски? У нас нигде не достанешь таких мрачных красок. И в общем все размыто, расплывчато, а хочется услышать конкретные, деловые предложения!
ОНА. Вот именно.
ОН. У нас есть конкретные, деловые предложения.
ОНА. Прекрасно!
ОН. И их много, этих предложений: и конкретных! и деловых!
Она аплодирует.
И хочется их услышать.
Смотрят друг на друга.
Они есть! И их много… конкретных и деловых.
ОНА. Например.
ОН. Например, меньше слов, больше конкретных, деловых предложений!
ОНА. Ну?.. Что-нибудь.
ОН. Что-нибудь, как-нибудь нам не нужно, нужны конкретные, деловые предложения!
ОНА. Так давайте!
ОН. Так давайте, товарищи, не будем разводить трескотню. Время требует конкретных, деловых предложений.
ОНА. Хоть одно слово по делу!
ОН («замахивается» на длинную речь, неожиданно его осеняет). Регламент. (Обходит ее.)
ОНА (смотрит на часы). Давайте подводить итоги. Предлагаю считать, что в целом объединение работает хорошо.
ОН. Но дальше так работать нельзя!
ОНА. Кто — за?
Он поднимает руку.
Единогласно.
Кошмар — это когда в летнюю душную ночь без воздуха и сна под окном кто-то вдруг начинает петь… без слуха и голоса.
Часа в два ночи я не выдержала, спустилась во двор. В беседке — три девочки лет по семнадцати. Говорю:
— Как вам не стыдно?!. Неужели вы не понимаете — люди отдыхают. Как же можно жить, ни о чем не думать, только о себе?
— Ой, ой! Извините, мы забылись… Выпили и забылись.
Смотрю — у них полбутылки вина, колбаса.
— Девочки, — говорю. — вы же будущие матери!
Они говорят:
— Мы только что аборт сделали.
Я когда пришла в себя, уже из любопытства интересуюсь:
— Вы с мужьями хоть посоветовались?
— С кем? С кем?! — Они меня спрашивают.
Я поняла, что мужей в помине нет.