Антология сатиры и юмора России XX века. Том 6. Григорий Горин

Горин Григорий Израилевич

Чарлз (протягивает флейту). Ты можешь сыграть?

Кин. Попробую… (Берет флейту, извлекает несколько звуков.)Не получается.

Чарлз. Тогда спой песенку…

Кин. Какую?

Чарлз. Про Артура…

Кин. Это очень грустная песенка, Чарлз. И страшная. Не испугаешься?

Чарлз. Нет.

Кин. Хорошо. Тогда слушай… (Напевает.)

Когда Артур взошел на трон И назван королем, Накрыл он стол на сто персон, Но

сели мы вдвоем. Король воскликнул: – Черт возьми! Где гости? Не пойму! – Вы приказали их казнить, – Ответил я ему – Ну вот! – вздохнул Артур. – Ну вот! И как я мог забыть, Что время ужина придет И надо с кем-то пить? Я не люблю сидеть вдвоем, Безлюдье тяготит. Пустые стулья за столом Мне портят аппетит! – Ах, не волнуйся, мой король! Ты можешь пить и есть! Ведь души сгубленных тобой Сидят незримо здесь. Сейчас они вина нальют; Ножами застучат – И не придется королю За трапезой скучать!..

(Играет тихо на флейте.)

Затемнение

Картина пятая

Комната отдыха королевского спортивного зала. Несколько ширм. В глубине видна ванна. Соломон в одежде королевского лакея готовит воду. Входит король Георг, в белом спортивном костюме, с теннисной ракеткой в руках. За ним – графиня Эми Госуилл.

Эми. Нет, ваше величество, уверяю: в третьем сете вы были великолепны. Какой удар, какая мощная подача…

Король. А мне вдруг показалось, что ваш муж нарочно проигрывает…

Эми. Ну что вы! Я же смотрела со стороны и могу быть объективна. Он метался как заяц, из конца в конец площадки – но что можно сделать, когда противник сильнее?

Король. Не выношу легких побед. Глупейшее положение: проигрывать не терплю, а когда выигрываю, то начинаю мучиться, что со мной сыграли в поддавки. Буду играть теперь только со стенкой…

Эми. Клянусь, все было честно. В первом же сете он еще сопротивлялся, но начиная со второго…

Король (перебивая). Достаточно! Вы же понимаете, графиня, что я пригласил вас не для того, чтоб обсуждать ход игры… (Делает знак лакею.)

Соломон поспешно выходит.

Скажите, вы были вчера в театре Друри-Лейн?

Эми. Разумеется…

Король. Почему «разумеется»? Вы стали театралкой?

Эми. Нет… Но последнюю неделю… (Смутившись.) И вчера давали «Гамлета». Моя любимая пьеса.

Король. И что ж там произошло, на вашей «любимой пьесе»? До меня уже дошли кое-какие слухи…

Эми (вздохнув). Что я могу сказать, ваше величество? Очередная дерзкая выходка… Наглая выходка, которыми мистер Кин потчует вульгарных поклонников весь этот месяц. Впрочем, сначала все было довольно прилично. Спектакль начался, появился призрак, поговорил с Гамлетом… Потом приехал бродячий театр…

Король. Умоляю, не надо

пересказывать весь сюжет.

Эми. Но это важно, ваше величество. Чтоб было понятней, как он нагнетал обстановку. Потом, стало быть, артисты сыграли этот дурацкий скетч, где один другому что-то льет в ухо… После этого король… ну, который в пьесе… он в гневе выбегает. И вот тут мистер Кин выходит вперед и, посмотрев на вашу пустую ложу, произносит: «Раз королю не нравятся спектакли, то, значит, он не любит их, не так ли?!!»

Король. И что?

Эми. Хохот и аплодисменты.

Король. Почему?

Эми. Не знаю, ваше величество. Очевидно, здесь вложен какой-то смысл, доступный только маловоспитанным людям. А дальше все пошло в таком же духе… Крикнул Офелии: «В монастырь!» – аплодисменты, убил Полония и сказал: «Я метил в высшего…» – овация. А в конце, когда он заколол короля и заявил: «Вот, блу- додей, пей свой напиток!!», началось что-то невообразимое.

Король. «Блудодей»?.. Какое странное словцо… По- моему, его нет у Шекспира?

Эми. Уверена, что нет. А если и есть, то оно не может быть направлено в адрес… (Осеклась.)

Король (гневно). Что за чушь? Какой адрес? Шекспир не служил в почтовом ведомстве! Великий поэт рождал великие мысли, и только невежество способно их перетолковывать, принижая до уровня собственного понимания!.. Надеюсь, вы не аплодировали?

Эми. Я была возмущена. Я кричала «Позор! Позор!»

Король. Этого тоже не следовало делать. Любой выкрик в данной ситуации мог иметь двойной смысл… Впрочем, я благодарю вас, графиня, за сочувствие и подробный рассказ. (Открыл шкатулку, достал веер, протянул Эми.) Если не возражаете, я бы хотел подарить вам в знак признательности…

Эми. О, ваше величество! Вы словно угадали мое давнее желание… (Обмахивается веером.)Я могу это воспринимать как символ особого расположения?

Король (испуганно). Нет-нет… Никаких символов. Просто – презент. А теперь я вас не задерживаю, графиня. Мне необходимо принять ванну.

Эми (игриво). Вы уверены, что я не могу быть вам полезна?

Король. Вероятно. Но сначала я должен побыть один…

Эми уходит. Король подходит к ширме, отодвигает ее, открывая сидящего там Кина.

Король (мрачно). Вот, Эдмунд, я дал вам возможность один раз услышать то, что я принужден слышать ежедневно… Согласитесь, это малоприятно!..

Кин. Я не могу отвечать за чье-то воспаленное воображение.

Король. Разумеется… И все же… (Достает книгу.) Откуда это слово? (Листает книгу.)Что-то не помню… (Чита- ет) М-да. Действительно… «Вот, блудодей, пей свой напиток!..» Это место придется вычеркнуть.

Кин. Слушаюсь, ваше величество.

Король (листая книгу). И в «Ричарде». Монолог Глостера. Со слов: «Кто к женщине умел так подольститься… Кто женщину сумел так обольстить?..» И еще в «Виндзорских проказницах»… Сцена свидания в парке. Говорят, третьего дня она вызвала нездоровый ажиотаж…

Кин. Не помню.

Король (сердито). Не лукавьте, Кин! Все вы прекрасно помните. Я не допускаю мысли, что вы сознательно проявляете бестактность, но уж если сплетни создали такую нездоровую ситуацию в обществе, ее необходимо учитывать. Тем более что завтра я намерен посетить Друри-Лейн.