Антология скандинавской фантастики
Шрифт:
Иенсен кивнул.
— Хотя я должен предупредить вас, что немыслимо занят.
Иенсен взглянул на кубки и спросил:
— Вы увлекаетесь спортом?
— Я член общества любителей природы. До сих пор активный. Парусный спорт, рыбная ловля, стрельба из лука, гольф… Ну, разумеется, мне далеко до…
Директор стыдливо улыбнулся и неопределенным жестом указал на дверь. Через несколько секунд уголки его рта снова опустились. Он поглядел на свои часы, большие, элегантные часы с широким золотым браслетом.
— Итак, чем могу
Комиссар Иенсен давно уже составил в уме те вопросы, которые собирался задать.
— Имели у вас место какие-нибудь события, которые могли бы удовлетворительно объяснить выражение «совершенное вами убийство»?
— Конечно, нет.
— Значит, вы не можете увязать это выражение с каким-нибудь конкретным случаем?
— Нет, я ведь уже сказал, что нет. Идиотская выдумка, и писал идиот вот единственное мыслимое объяснение.
— И смертных случаев никаких не припомните?
— Во всяком случае, за последнее время — никаких. Впрочем, по этому вопросу вам лучше обратиться к директору по кадрам. Я ведь, по сути дела, журналист, отвечаю за содержание и оформление журналов. Вдобавок…
— Что вдобавок?
— Вдобавок вы пошли по ложному следу. Неужели вы сами не видите, как абсурден такой ход мыслей?
— Какой?
Директор посмотрел на него растерянно.
— И еще один вопрос, — сказал Иенсен. — Если мы предположим, что автор письма намеревался просто насолить руководителям издательства или одному из них, в каком кругу нам следует его искать?
— Ну, это пусть решает полиция. Я уже выразил свою точку зрения: в кругу сумасшедших.
— Существуют ли отдельные индивидуумы или группа таковых, которые могли бы питать антипатию к издательству или его руководителям?
— Вы наши журналы знаете?
— Я их читал.
— Тогда вы должны были понять, что вся наша политика к тому и сводится: не пробуждать недовольства, агрессивности, разногласий. Мы издаем журналы здоровые и развлекательные. Они меньше всего способны усложнить жизнь читателя и смутить его чувства.
Директор сделал небольшую паузу, после чего подвел итоги:
— У нашего издательства нет врагов. У его руководителей — тоже. Сама мысль об этом нелепа.
Комиссар Иенсен все так же прямо и неподвижно сидел в кресле для посетителей. Лицо его по обыкновению ничего не выражало.
— Не исключено, что мне придется произвести розыск в самом здании.
— Не забывайте о необходимости соблюдать строжайшую тайну, — немедленно отозвался директор. — Только шеф, издатель да еще я знаем, чем вы здесь занимаетесь. Мы, конечно, постараемся помочь вам по мере возможности, но повторяю: никто не должен знать, что полиция интересуется нашим издательством, и прежде всего не должны знать об этом наши служащие.
— Вести следствие немыслимо без известной свободы передвижения.
Директор задумался, потом ответил:
— Я могу дать вам универсальный ключ и выписать удостоверение,
— Хорошо.
— Оно… оно, так сказать, оправдает ваше присутствие.
Директор постучал костяшками пальцев по краю стола. Потом улыбнулся доверительно, с заговорщическим видом и сказал:
— Пожалуй, я сам напишу и оформлю ваше удостоверение. Так будет лучше. — И словно мимоходом нажал кнопку возле телефона. Тотчас же откинулся какой-то щиток, и на выдвижную доску стола плюхнулась пишущая машинка. Машинка обтекаемой формы блистала хромом и лаком и, казалось, никогда не бывала в употреблении.
Директор выдвинул какой-то ящик, достал оттуда синюю карточку. Пересел на табурет, легким движением вставил ее в машинку. Немножко поколдовал над рычагом интервалов, задумчиво почесал указательным пальцем переносицу, пробежал по клавиатуре и, сдвинув очки на лоб, посмотрел, что у него получается. Потом выдернул карточку из машинки, смял ее и бросил в корзину для бумаг, а из ящика достал новую.
На сей раз он писал медленно и старательно. После каждого удара по клавишам сдвигал очки и смотрел, хорошо ли вышло.
Когда он скомкал и кинул в корзину второй бланк, улыбка у него была уже не столь доверительная.
Он достал еще один бланк. А потом — сразу пять.
Комиссар Иенсен сидел прямо и неподвижно, при первом взгляде казалось, что он смотрит мимо, на кубки и флажок.
Испортив седьмой бланк, директор окончательно перестал улыбаться. Он расстегнул воротник, распустил галстук, достал из нагрудного кармана черную авторучку с серебряной монограммой и принялся составлять черновик на белом листке почтовой бумаги с неброской маркой фирмы.
Комиссар Иенсен ничего не говорил и все так же смотрел мимо. Капля пота сбежала по директорскому носу и упала на бумагу.
Директор вздрогнул, словно в ознобе, и продолжал писать, царапая пером. Потом скомкал бумагу и швырнул ее под стол. Бумага не попала в корзину, а легла прямо к ногам Иенсена.
Директор встал, подошел к окну, открыл его и постоял немного спиной к посетителю.
Комиссар Иенсен быстро глянул на скомканный черновик, поднял его и сунул в карман.
Директор закрыл окно и с улыбкой сел за стол. Он застегнул воротник, поправил шелковый галстук и нажатием кнопки убрал машинку. Потом нажал какую-то другую кнопку и сказал в микрофон:
— Выпишите господину Иенсену пропуск на право свободного входа в издательство. Он из строительного надзора. Срок годности — по воскресенье включительно. К пропуску приложите универсальный ключ.
Голос звучал сурово, холодно и повелительно, но улыбка оставалась неизменной.
Ровно через девятнадцать секунд пришла женщина в зеленом и принесла ключ и пропуск. У директора появилось на лице брюзгливое выражение, он окинул пропуск критическим взором и сказал, пожав плечами:
— Ну ладно, сойдет и так.