Антология советского детектива-11. Компиляция. Книги 1-11

Лазутин Иван Георгиевич

— Папа, но при чем тут Гриша? Он помогал тебе, я знаю, как самый преданный… работал на тебя, как раб! Нужно его было делать председателем, а не этого тупого идиота Арбузова!

— Кого? Нищего студента? Надеюсь, Вера, ты не так наивна. Так вот, ни я, ни Арбузов, ни Гришка никого не убивали. Ламко, конечно, была не подарок, но не таких заламывали, и с ней бы со временем справились. Не кнутом, так пряником. Она мне, кстати, сорвала выход «Эллады» на внешний рынок. А получилось бы, будь она жива, мурлыкала бы как довольная кошка, катаясь в Париж и в Вену. Я бы ее в школу менеджеров или на курсы Кардена… И была бы она на все во всем и со всеми согласна. Ах, как мне ни к месту эта история,

знала бы ты! — сокрушенно вздохнул Максим Максимович. — Гришаня твой это понял. Но, как говорится, заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет. И придется его убирать. Или пусть прячется. Если его возьмут, все… А я завтра поверчусь там, как уж в тавоте, не бойся, вывернусь. Хотя столько Гришка глупостей наделал, столько глупостей!..

— Папа, спаси его!

Максим Максимович отстранился от простертых к нему рук дочери:

— А что ты за него цепляешься? — вдруг спросил с издевкой. — Он унизил тебя до положения любовницы!

— Но ты же… — оторопела Вера.

— А может, я его проверял? Проверял чувства, а? Да я тебя там за лорда выдам! Миледи будешь!

— У них там, — усмехнулась Вера, вставая, — действует принцип трех «р» — респонсибл, респектебл и еще не помню что. А у тебя, значит, сформулировались три «М»: отец был милитопольский колхозан, сам — миллионер подпольный, а дочь — миледи с импортной фамилией… Неплохо! — и Вера, забыв и про плащ, и про сапожки, выбежала из квартиры.

Когда хлопнула входная дверь, Максим Максимович довольно улыбнулся: она сделает все, как надо. Особенно, если хорошенько обмозгует свое собственное положение на данный критический момент. А что еще в кризисной ситуации более компрометирует, чем уход в бега? Но об этом они с Гришей не задумаются…

23

Воздвиженский вернулся домой почти успокоенный. Через неделю он будет работать в «Здоровье», нужно несколько дней, чтобы правление лечебного кооператива утвердило новую ставку юрисконсульта. И сам там подлечится. Хирург его уже осмотрел. Ничего серьезного не нашел. Умело били, только устрашая… А боль снял укол анальгина.

В квартире его удивил густой запах валерианки. «Флакон разбили, наверное», — подумал Вадим Федорович. Было так тихо, что Вадим Федорович решил: дома никого нет.

— Вадим, — раздался не то зов, не то стон жены.

Он быстро распахнул дверь спальни. Сноха, белая, с остановившимися глазами, лежала одетая на их кровати поверх одеяла. В ее ногах, обхватив голову руками, неестественно скрючившись, сидела жена.

— Что такое? — у Воздвиженского упало сердце, неужели им что-то стало известно? Что?

— Настю… Настеньку… — угадал Вадим Федорович тихое лепетание невестки. — Настю…

— Настю увезли… С прогулки, в детсаду… — рыдая проговорила жена.

Какое дикое, запредельное вероломство! Воздвиженский вспомнил помертвевшее лицо Арбузова, его призыв обоюдно забыть все… Они обманули… Грозили убить жену, а нанесли удар с другой стороны. Под ногами Вадима Федоровича, казалось, закачался пол, он взмахнул руками, чтобы удержаться, схватился за притолку. И тут опять нахлынул утренний кошмар: это они же, серые, безликие, надругались над малышкой… Он боялся себе представить это. Он гнал от себя видения, но они вспыхивали в мозгу отчетливые до деталей…

Его стал бить озноб.

— Где Константин? — спросил о сыне.

— На Петровке. Мы искали тебя… Где ты был?

Он не ответил, сел на постель рядом с женой. Кулаки сжались от ярости, бессилия и страшного неведения. Из груди вырвался натужный стон. Невестка вздрогнула. Тамара громко с причитанием зарыдала. А он все отчетливее понимал, что ничем, совершенно

ничем не может помочь. Зачем поверил этим негодяям? Почему старый, опытный, профессионально мыслящий человек сразу же, утром, не пошел к Быкову? Какое затмение на него нашло? Они бы уже все сидели! Они даже не успели бы подумать о Насте! Костя на Петровке — это хорошо, Быков получит ориентировку, увяжет события… Но девочку надо искать. Вряд ли милиция способна действовать быстро, усомнился он.

— Группа гуляла… — тихо заговорила Наташа. — Эти воспитатели, сволочи, говорят, что ничего не видели… Потом повели детей на полдник, а Насти нет. Искали, звали, по улице бегали… Расстрелять их всех!

— Мне надо позвонить, — быстро проговорил Вадим Федорович.

«Не искупить мне вины перед Настенькой…»

Никак не набирался номер. Руки не слушались. Ответили сразу.

— Саша? У меня беда. Кроме вас, боюсь… Исчезла моя внучка.

— «Эллада» веселое местечко, не так ли? — ответил Чернов. — Надо искать Горохова. Это его работа. Ребенка он, конечно, увез из Москвы.

Вадим Федорович легко поверил Чернову. Око за око, зуб за зуб. Если даже не сам Горохов, его люди мстят. Да, надо искать этого висельника. Но где?

— Я с ума сойду…

— Мужайтесь. Мы тоже кое-что умеем. Где мы увидимся?

Воздвиженский на минуту задумался.

— Мне придется поехать за машиной, — снова заговорил Чернов. — Это за городом. Но через полтора часа я буду у вас. Продержитесь?

— Через полтора часа? Вам надо за город? — повторил Вадим Федорович. — Саша, я тоже не хочу терять времени. Может быть, нам есть смысл встретиться возле магазина «Все для дома» — это на развилке Новорязанского? Если вам удобно, конечно.

— Хорошо. Только не берите такси. Раскошельтесь на частника. А я буду за рулем черной «Волги». И больше, прошу вас, не двурушничайте.

— Мне нужно ехать, — решительно заявил Вадим Федорович жене. Та только головой затрясла.

— Мне нужно, — с нажимом повторил он. — Главное не волнуйся и надейся. Молись, — добавил он, сам не зная, почему и зачем.

24

Вера уехала за теплыми вещами, испугалась похолодания, Гриша взгрустнул. Проводить вечер в одиночестве ему не хотелось, и он решил поехать к тетке. Давно не виделись.

Его задержал телефонный звонок. Гриша довольно улыбнулся — это был первый звонок установленного утром телефона. Вера же без телефона жить не может. И тут же Гриша скис. Звонил капитан Сиволодский. Любезно приглашал завтра, в девять, к полковнику Быкову.

«А что будет, если там уже известно про деньги и про Малышева? — уныло думал Гриша. — Не для собственного же развлечения Макс послал гниду Воздвиженского… И коль Воздвиженский деньги нашел, он должен этими самыми деньгами и адресочком прихлопнуть меня в подходящий момент. Сейчас момент для него что надо. Но, с другой стороны, мы неплохо его потрепали. Лишних телодвижений он не совершит — и больно, и жутко, и перспектива мрачная. Короче, все зависит от того, насколько Вадик труслив. Донес или не донес… Утром меня не было, но он в одну строку поставит все, что знает про меня. Дурак я, сам виноват. Плохо, неправильно рассчитал. А теперь не успеть. Надо было сначала проводить акцию, а потом… и логичнее — деньги бы нашли, проводя обыск в связи с расследованием обстоятельств самоубийства. Так и причислили бы Малышева к сонму раскаявшихся грешников, куда там — убийц. Хорошо, хоть деньги догадался поменять. Как не вовремя запаниковал Арбузов, подсунулся с усмирением Вадима — и карты спутал, и с темпа сбил», — сетовал Гриша, осторожно ведя машину по непростому пути от Свиблова до Каланчевки.