Антология советского детектива-39. Компиляция. Книги 1-11
Шрифт:
Грабанули известного писателя. И, естественно, - сразу же МУР. В помощь райотделу. Муровская бригада прибыла в роскошный дом на углу Скаковой и Ленинградского шоссе, когда там всю ночь шуровали районные.
– Вам помочь?
– спросил Александр у старшего группы, который диктовал протокол осмотра. Тот, оторвавшись от дела, кинул недовольный взор на печального гражданина, скромно стоявшего у притолоки, и ответил, как бы не отвечая:
– Раз знаменитость, значит, МУР подавай, районные пентюхи
– Мы собачку привезли, - сообщил Казарян.
Районный пожал плечами:
– Пробуйте. Только, по-моему, сильно все затоптали.
Казарян спустился к машине, чтобы позвать Семеныча с его Верным, а Смирнов подошел к печальному гражданину.
– Вы хозяин квартиры?
– спросил Александр.
Гражданин печально кивнул и вдруг быстро-быстро заговорил, уцепившись сильными пальцами за борт смирновского пальто.
– Я не могу понять, почему он сердится. Я никого не вызывал, я только позвонил в союз оргсекретарю, спросил, что делать в таких случаях. Он сказал, что все возьмет на себя.
– А в районное отделение кто сообщил?
– Дворник наш, Галия Асхатовна. Она всегда после трех к нам убираться приходит. Пришла - а дверь не заперта, и никого нет. Она сразу к участковому.
– А вы, э-э-э...
– Смирнов намекнул на то, чтобы писатель назвался.
– Василий Константинович, если позволите, э-э-э...
– Александр Иванович. А вы, Василий Константинович, всегда в первой половине дня изволите отсутствовать?
– Ни боже мой, Александр Иванович. Жена - да, дочка тоже. Жена на работе, дочка в институте, а я с утра до двух за письменным столом.
– Почему же сегодня вас не было?
– Срочно вызвали на заседание секции прозы.
Старший из-за плеча на них недовольно посмотрел, давал понять, что разговор ему сильно мешает. Смирнов взял писателя под руку:
– Мы мешаем, Василий Константинович. Где мы можем без помех поговорить?
– Пойдемте на кухню, Александр Иванович.
В стерильно чистой кухне на столе стоял пустой графинчик и пустой стакан. Смирнов понятливо ухмыльнулся:
– От расстройства чувств позволили?
– Не скрою: хотел было. Да он меня опередил.
– Кто "он"?
– Да вор этот.
– Интересно. А много в графинчике было?
Василий Константинович указал пальцем уровень. Грамм по сто-сто пятьдесят, не больше.
– Я, честно говоря, днем не употребляю. Но сегодня, сами понимаете...
– неизвестно почему оправдываясь, пояснил писатель.
– А еще какая-нибудь выпивка в доме есть?
– Отсутствует.
– Писатель вздохнул.
– Меня Ирина Всеволодовна бдит.
– Что же из квартиры взяли, Василий Константинович?
– Шубу жены, довольно дорогую,
– Что за мелочи?
– Побрякушки всякие. Кольца, кулоны, часы. Они все в шкатулке лежали.
– Действительно побрякушки или золото настоящее?
– Золотые, естественно. Кольцо - маркиза с бриллиантами, кольцо с порядочным изумрудом, бирюзовый гарнитур, часы швейцарские в осыпи...
– Ничего себе побрякушки. А деньги?
– Денег в доме не держу. Понемногу в карманах, в сумках. А он, видно, деньги искал. Весь мой стол перевернул, мерзавец.
– Спасибо, Василий Константинович. Скажите, а ребята стакан и графинчик смотрели?
– Смотрели, смотрели. Сказали, что отпечатков нет, в перчатках, мол, работал.
Смирнов прошел в спальню, куда уже переместилась группа. Старший вопросительно посмотрел на него.
– По-моему, Скачок, - поделился своими соображениями Александр.
– По-моему, тоже, - саркастически согласился старший.
– Высокий профессионал. Работал в перчатках, ни одного пальчика. Замок отжат мастерски, взято все по точному выбору.
– Скажите, - робко поинтересовался писатель, - почему когда вот здесь, в спальне, стояли прекрасные кожаные чемоданы, он, для того, чтобы уложить вещи, полез на антресоли и достал драный фибровый?
Из-за спины писателя Казарян дал нужные разъяснения:
– Чтобы все соответствовало, товарищ писатель. Вор чемодану и чемодан вору.
– Не понял, - обернулся к Казаряну писатель.
В ватнике и кирзачах и с заграничным чемоданом, представляете? Лакомый кусок для любого милиционера.
– Теперь понял!
– ужасно обрадовался писатель.
– Мы вам не нужны?
– спросил у старшего Смирнов.
– Да уж как-нибудь обойдемся.
– Эксперта я вам оставлю. А мы, Рома, с тобой пойдем погуляем.
На улице встретили недовольного Семеныча и удрученного Верного. Семеныч, чтобы избежать подначки, начал первым:
– Вы бы еще нас на улицу Горького вывели или на площадь Свердлова! Найдешь тут! Только собаку нервируют.
– Докуда хоть довел?
– миролюбиво поинтересовался Александр.
– До Беговой. А там уж полный бардак, только нюх собаке портить.
Смирнов посмотрел на Верного. Тот, будто понимая, виновато отвел глаза.
– Не унывай, кабыздох!
– Собачку не смей обижать. Если что - я виноват, - сказал Семеныч. Ничего не ответив, Смирнов ободряюще похлопал того по спине и вместе с Казаряном пошел дальше. Они пересекли Беговую и поплелись вдоль церковной ограды стадиона Юных пионеров. Из-за угла выползал трамвай. Двадцать третий номер.